Остров Королевы
Шрифт:
Командор хлопнул лог-а-лога по могучей спинушке.
— Я знал, что ты нас не подведёшь! Вот что значит настоящий товарищ!
— Маленькая услуга старому другу! — заскромничал лог-а-лог.
Кромка снова занялся пирогом.
— Как звать-то зверя морского?
Лог-а-лог торжественно поднял лапу.
— Катберт Франк Даблъю Кровавая Лапа, Ужас Открытого Моря.
15
Рассвет
— Зажгите факелы, здесь ничего не видно!
Но и с факелами они не смогли обнаружить в пещере ничего толкового.
— В пещере ни души, Колан. Куда они все подевались? — удивилась Банья.
Лидо обнаружил источник дыма.
— Дым вонючий от водорослей, которых навалили в очаг. А вот что за скользкая пакость на полу, не могу разобрать.
Лорго мазнул лапой по полу и принюхался.
— Похоже на смесь грога и тушёнки. И растительное масло. Но где народ? Куда все пропали? Не Феликс же их увёл?
— Нет, конечно, — фыркнул Колан. — Мою миссис без боя не возьмёшь. А здесь ни трупов, ни крови. Никаких следов борьбы. Лидо, что скажешь?
— Ты прав, друг. Кошачьих следов хватает, но наши, похоже, снялись до появления котов. Искать надо. Колан, обшарь берег, я беру Псов Волны и отправляюсь в залив.
Выдры Лидо Лагунного неторопливо плыли в спокойных прибрежных водах, прислушивались, напряжённо всматривались в туман. Что случилось с их близкими? Удалось ли им спастись от диких котов?
Впереди вынырнули из тумана скалистые стены оконечности мыса. Напротив мыса из воды торчал крутой утёс, за которым угадывалось открытое море.
— Йо-хо-хо-о-о-о-о! — заорал Лидо Лагунный во всю глотку.
Скала отозвалась эхом и лёгким плеском волн.
Затем раздался ответный клич:
— Хо-о-о-о-ом-м-м!
Лидо рванулся вперёд, к маячившей у скалы массивной фигуре. Подплыв ближе, он издал ещё один приветственный клич:
— Йо-хо-хо-о-о-о-о! Говра Хо-о-о-ом! Хо-о-о-о-ом-м-м!
Крупный серый тюлень-секач Говра Хом задрал голову и завопил:
— Хо-о-о-о-ом-м-м! Глок-глок-глок!
В этот момент из-за скалы выскользнула лодка Колана. Малыши энергично работали вёслами, у руля восседала Дидеро. Улыбаясь, она помахала лапой большому тюленю:
— Спасибо тебе, Говра Хом! — Затем улыбка на физиономии миссис Дидеро сменилась суровым укором: — Наконец-то вы удосужились вспомнить о мирном населении, мистер Лагунный!
У Лидо словно с души свалился камень. Он радостно отсалютовал Дидеро хвостом.
— Виноват, мэм! Больше такое не повторится, мэм!
Лидо повернулся к тюленю:
— Спасибо, Говра Хом! Мы в долгу перед тобой, добрый зверь! Понадобится помощь — только дай нам знать…
Тюлень
— Хо-о-о-ом-мхо-вро-хом-м-м-м!
Туман понемногу рассеивался. Дидеро заметила плывущего к скале во главе выдр Колана. Она тут же возмущённо завопила на него:
— Шлепохвост здоровенный! Плещется в воде, забавляется, а до семьи и дела нет! Может, все же соблаговолишь нас спасти, наконец?
Обрадованный Колан выпрыгнул из воды и заорал:
— Хо-хо-хо, радость моя ненаглядная, цветочек аленький! Уже спасаю!
Понадобилось немало времени и усилий, чтобы все выдры вернулись на берег. Старикам и детям нелегко далось ночное бегство, время, проведённое под неласковым ночным небом за скалой серого тюленя. Выполнив первоочередную задачу, выдры задумались над следующим шагом.
— В пещеру теперь не вернуться. Где же спрятать наши семьи? — высказала Банья вопрос, волновавший всех.
Ответ знал старый сказитель Зилло.
— Надо отправиться на Летние лужайки.
Все слышали о Летних лужайках. О них пелось в старой песне, часто звучавшей у вечернего костра.
Дидеро покосилась на сказителя.
— Нет никаких Летних лужаек на всем белом свете. Это старая сказка.
«Весь белый свет» для Дидеро ограничивался Зелёным островом, и она считала, что этот «весь белый свет» неплохо знает.
Зилло, однако, осмелился возразить:
— Вот тут-то вы заблуждаетесь, мэм. Мой дед меня водил туда, когда я был совсем ещё малышом. Но я помню, где они находятся. Летние лужайки были местом летнего отдыха выдр, пока на острове не появились дикие коты. Кроме меня, никто не знает туда дорогу. За Окаянным омутом, в горах. Путь долгий, трудный. Но если сейчас выйдем, к ночи как раз дойдём. Что скажешь, Лагунный?
Лидо подхватил одного из крошек Колана, посадил его на плечи.
— Что ж тут рассуждать… Выбора-то нет. Веди нас, Зилло.
Выдры отправились в путь. Дождик все ещё моросил, но от тумана остались лишь отдельные клочья в низинах. Зилло отбивал хвостом ритм на своём барабане и напевал песню о Летних лужайках.
Мест не было лучше для жизни выдрячей И вечером тёплым, и в полдень горячий. Лужайками летними звали мы их, Но вижу их только я в мыслях моих. Поутру там воздух подобен вину, И гладят рассвета лучи глубину. Вода не заплещет, у берега тишь, Кувшинки, осока, рогоз и камыш. Носись сколько хочешь по зеркалу вод Иль в омут — туда, где форель тебя ждёт. На камне замшелом лениво лежи. Чего ещё надо? Товарищ, скажи! Счастливые годы давно миновали, Их изредка я вспоминаю в печали. Лужайками летними звали мы их, Лечу туда сызнова в мыслях моих.