Остров мечты
Шрифт:
— Черт!
Все разом отпрянули от кострища, словно наибольшую опасность представлял именно прилетевший снаряд.
— Вам придется покинуть этот край, дети мои, — негромко, но внятно произнес старец. — Увы, либо вы послушаетесь меня, либо... поляжете прямо здесь и сейчас.
— Ах ты, проклятый!.. — рыкнул Кривонос, хватаясь за дубинку.
Новое движение руки старца, еще одна стрела, блеснув из темноты, вонзилась в бревно рядом с мужиком. От народа не укрылось, что послали ее из совсем иного места, а незаурядный стрелок даже позволил ей по пути чуть задеть край рукава седовласого
Теперь оцепенели все. Кривонос выронил палку. Люди, придавленные прежними страхами, боялись шелохнуться, съежившись, водили по сторонам глазами. Даже Шурга заметно побледнел, хоть и ворочал желваками в бессильной ярости. Как ни слабо горел этой ночью костер, его света хватало, дабы озарить всех сгрудившихся вокруг ватажников. В результате они, точно вытащенные под солнце кроты, не различали сейчас ничего, кроме плотной стены мрака, а у невидимых и несчитаных противников были как на ладони. Выцеливай любого, бей по заказу... Разумеется, кабы прыснул народ дружно врассыпную, большинство бы уцелело... скорее всего... Только вот кто отважится начать, обрекая себя на первый удар?..
Старый Добстер облизнул пересохшие губы, огляделся, стараясь не слишком шевелить головой. Нет, пожалуй, смельчаков пока не сыскать. Людей устрашили аккурат так, чтоб и огрызаться не дерзали, и бежать отчаяния не хватало. В конце концов, противники до сей минуты даже не поцарапали никого... Эх, они оставались еще в душе теми же лапотниками, неуклюжими и пугливыми!
— Стало быть, на одно слово Творца решил не полагаться, отче? — с трудом гася бешенство в голосе, осведомился Шурга. Лишних движений и он предпочитал не делать.
— Нужда заставила, сын мой. — Старец устало опустил руки. — Как ты верно заметил, подчас ради большой правды приходится потеснить малую. Что ж поделать, Господь наградил нас не самым совершенным из миров... Короче, вы уходите. Немедленно и безвозвратно. Нам не нужна ваша кровь, тем более что ей будет полезнее пролиться за свободу Гердонеза.
Народ набрался смелости на недовольный гул, однако и тогда продолжал опасливо коситься в сторону черной стены леса. Теперь стрелки мерещились за каждым деревом.
— Может, до утра потерпите? — скривился Шурга.
— Лучше сейчас. И часть пути осилите, и нам выкажете свою добрую волю. Пожитки собирать, полагаю, недолго?
— А что нам помешает завтра же воротиться?
— Не надо, сын мой! — Старик поднял на ватажника глаза, радости победы в них не было ни на йоту. — Не заставляй нас охотиться по чащобам за хорошими, в сущности, людьми. Вы достаточно настрадались, чтобы сложить головы в братоубийственных стычках. Разойдёмся мирно.
Шурга какое-то время пытался выдержать обмен прямыми взглядами, но затем, ворча, отвернулся.
— Стало быть, старик, это мы нынче теснимая малая правда, так? Что же тогда за грандиозные затеи у вас-то в головах?
— Есть кое-что. Возможно, и мы немного поучаствуем в освобождении страны, если Творец будет милостив к дерзновенным планам своих чад. Будущее покажет.
— Скрытничаешь? Понятно... Зачем кому-то беспокоиться о десятке голодранцев, обреченных околеть в первую же зиму? Ладно, собираемся, братцы... Против силы не попрешь...
Все еще гудящий недовольно,
— Так вы намеревались здесь зимовать? — вдруг обратился старец к Шурге, уже поднявшемуся на ноги.
— Намеревались... Много чего намеревались... пока с тобой, отче, не встретились.
— Не держи на меня обиды, сын мой. Договоримся так: возвращайтесь сюда через... скажем, месяц. Тогда, полагаю, и край окажется вашим, и поместье, и остатки запасов. Устроит?
Угрюмый ватажник обернулся с недоверчивой миной:
— С чего такая щедрость-то? И куда сами подеваетесь?
— Нас уже не будет.
— Вообще?
— Хм, может, и вообще. В любом случае, все, что уцелеет, достанется вам. В безраздельное пользование. Это ведь поможет пережить зиму?
— Еще бы, — покачал головой Шурга. — А вам-то это на кой? Опять милосердие?
— Не забывай, сын мой, что у нас вдобавок имеются и общие враги. Неужто мы станем им подыгрывать, вредя друг другу? Предлагаю от чистого сердца. Согласны? Или ты мне не доверяешь?
Шурга окинул незнакомца хмурым взглядом, вздохнул:
— Нет у меня причин доверяться тебе, отче... Но тем не менее... бесово семя, я тебе поверю...
Вопреки сомнениям Эскобара бродяги действительно покинули окрестности поместья. Опринья потерял из виду шайку милях в трех на северо-западе, последующие осторожные прощупывания леса результатов не принесли. Край успокоился, умиротворился, вновь погрузившись в прежнюю чащобность. Теперь его никто не беспокоил. Опять зашагали по дорогам сборщики, все новые маленькие воины вливались в бурлящее варево, затеянное Иигуиром. Нашелся даже мальчишка, потерянный Бахмуром. Он и впрямь оказался не только крепок не по годам, но и смел — разведчики обнаружили скитальца уже на подходе к поместью. Таким образом, у заговорщиков в кои-то веки хватало поводов для радости. Без всяких потерь они отстояли свой дом, свои замыслы от опасных соседей, и теперь можно было беззаботно шутить над неловким солдатом, едва не ранившим стрелой Иигуира. Сам старик, казалось, и не задумывался, сколь близко от беды пришлось ему балансировать. Едва ли три весьма посредственных лучника сдержали бы дюжину разбойников, отважься те кинуться в атаку или наброситься на бесстыдно блефовавшего гостя. А ведь, как бы ни рассуждал Иигуир о достаточности прожитой жизни, гибель в его планы явно не входила.
События той ночи служили пищей для пересудов вплоть до возвращения Бойда. Приехал он молчаливым и мрачным, пропустил мимо ушей рассказы встречающих и сразу пригласил руководство заговора на совет.
— Для начала о хорошем, господа. — Толстяк окинул взглядом соратников. — Судно я нашел, называется «Эло». Не сравнится, конечно, с «Аргамоном», но вполне крепкая посудина. Капитан прежде служил у меня и сейчас согласился за символическую плату нас перевезти. Провиант также закуплен. Теперь о главном, то есть о плохом. От верных людей я узнал, что схвачен Мауром.