Остров Мертвецов
Шрифт:
— Пошел ты, Рик, — прошипела она.
— О, я так и планирую, красавица, — сказал я, убирая пару пастельно-розовых прядей с ее лица, едва избежав укуса.
Я просунул пальцы под ее майку, проводя большим пальцем по ее боку, пока дыхание не застряло у нее в горле. Я ухмыльнулся, увидев такую реакцию, а ее лицо исказилось от того, что ее уличили в этом.
— Если ты приблизишь ко мне свой член, я его отрежу, — пригрозила она, и я понял, что она вполне способна на что-то подобное. Мой член пульсировал от того, что она была подо мной, и даже с нависшей над ним угрозой, он казался более чем счастлив пойти
— Не знал, что ты увлекаешься игрой с ножом, красавица, — поддразнил я. — По крайней мере, отрежь его — если сможешь — после того, как кончишь на нем несколько раз. Ты с таким же успехом могла бы осуществить свои мечты об этом.
— Ты гребаный… — Я не расслышал конца этой фразы, так как взял тряпку, лежавшую рядом с ней, и засунул ей в рот, приподнимая ее голову, чтобы я мог туго завязать кляп. Она продолжала кричать, но звук был приглушенным, и когда я вышел из фургона и закрыл дверь, я едва мог расслышал ее писк.
Я забрался в кабину, завел двигатель, поехал к причалу и загрузился на ожидавшее меня там судно. Дорога до Стерлинга была долгой, но у меня было все время мира, чтобы разделаться с врагами. И сегодня вечером я убью двух зайцев одним выстрелом.
***
Роуг начала бить ногами по стенкам фургона примерно час назад, но я игнорировал повторяющиеся удары, пока ехал на север, делая музыку погромче, чтобы заглушить ее. Я включал песни, которые, как я знал, она ненавидит, просто для того, чтобы они действовали ей на нервы, и даже прослушал весь саундтрек к «Отверженным», потому что Рози Морган часто слушала его на повторе в их интернате, и это сводило ее с ума. Однажды мы даже украли у нее DVD и все по очереди били по нему старым молотком, который нашли на территории поместья Роузвуд. Однако Рози каким-то образом заполучила в свои руки новый диск с этой песней, проигрывая ее в их комнате при любой возможности и заявляя, какая это невероятная музыка. Я вспомнил, как Роуг кричала Рози: «Мне и так становится достаточно хреново, просто глядя на твое лицо, мне не нужно, чтобы это дерьмо заставляло меня чувствовать себя еще хуже!», прямо перед тем, как ударить ее кулаком в нос.
Улыбка на мгновение тронула мои губы, и я выключил трек, мелодия меня раздражала. Воцарилась тишина, и я был уверен, что Роуг слышит, как я стучу кулаком по задней стенке кабины.
— Надеюсь, тебе нравится поездка, красавица, — крикнул я, выезжая на автомагистраль между штатами.
В ответ раздался приглушенный всхлип, и я нахмурился.
Я сосредоточился на дороге, когда снова воцарилась тишина, но тут снова раздался всхлип — душераздирающий звук, который нашел последний осколок моего сердца и попытался за него ухватиться.
Блядь, нет. Мне насрать, что она плачет.
Звук раздался снова, и я стиснул зубы, сосредоточившись на дороге, но мои глаза метнулись к автостоянке впереди. Я забарабанил пальцами по рулю, когда еще одно тихое рыдание достигло моих ушей, и я сильнее стиснул зубы, прежде чем агрессивно перестроиться и съехать с шоссе.
Какого хрена я делаю?
Почему
Я проехал через огромную парковку и, обогнув закусочную с обратной стороны, припарковался там в тени. Солнце садилось, окрашивая небо в темно-пурпурный цвет.
Других машин здесь не было, и я проверил, нет ли камер, прежде чем заглушить двигатель, схватить пистолет из черной сумки на месте для ног пассажира и выйти из кабины. Я помедлил у боковой двери, задаваясь вопросом, зачем я вообще беспокоюсь об этом. Кого волновало, что она плакала?
Я колебался еще несколько секунд, прежде чем отпереть дверь и распахнуть ее. Она не сдвинулась с места, лежа лицом к задней стене, ее тело свернулось в клубок. Она снова всхлипнула, и я забрался в фургон, неуклюжий, как утенок в лифчике, двигаясь позади нее и задаваясь вопросом, какого хрена я вообще планировал делать.
— Роуг? — Грубо пробормотал я, и она издала еще один тихий всхлип. — Тебе больно? — Она не ответила, и я опустился на колени, прижимая пистолет к ее спине. — Не кричи, — предупредил я, прежде чем развязать кляп и вытащить его.
Я перевернул ее, и она уставилась на меня в темноте, ее глаза блестели. — Уходи, Рик, — сказала она сдавленным голосом.
— Не могу, красавица, — тихо сказал я. — Что случилось?
— Как будто тебя это волнует, — усмехнулась она. — Ты наставил на меня гребаный пистолет. Просто возвращайся за руль. Я хочу, чтобы эта ночь поскорее закончилась. — Она отвернулась, и я уставился на нее, не зная, что делать. Но мои руки двигались сами по себе, и я засунул пистолет сзади в джинсы, затем откашлялся.
Мне вспомнилось, как ее ужалила медуза, когда ей было десять лет. Я вынес ее из воды, и она рыдала у меня на руках, переживая, что убила эту чертову медузу, потому что ударила ее. Такова была моя потерянная девочка, ее всегда больше волновала чужая боль, чем своя. И на секунду мы снова стали теми двумя детьми на пляже, которые прижимались друг к другу и обсуждали, может ли медуза выжить после удара кулаком по лицу. И есть ли у них вообще лица.
— Я не хочу, чтобы ты плакала, — грубо сказал я, и она поджала губы.
— Ну, я нахожусь в кузове твоего гребенного фургона, связанная, мои лодыжки чертовски болят, потому что наручники слишком тугие, и застряла с очередным парнем, который намерен заставить меня страдать как можно дольше.
Со многим из этого я ничего не мог поделать, но кое-что я мог сделать лучше. Я схватил ее за лодыжки, достал ключ из кармана и расстегнул наручники. — Вот, так лучше?…
Ее связанные кулаки врезались в мое лицо, и, когда я был вынужден отступить на несколько дюймов, она выскочила за дверь и с диким хохотом бросилась бежать, спасая свою гребаную жизнь.
— Сука! — Взревел я в ярости от того, что она, блядь, обманула меня, погнавшись за ней, когда она начала звать на помощь.
Мое сердце начало отбивать бешенный, панический ритм, и я погрузился в то холодное, темное место внутри себя, где не жило ничего, кроме ярости. Я налетел на нее, повалил на травянистую обочину и зажал ей рот ладонью. Она укусила меня, как животное, но мне было наплевать, я потащил ее обратно к фургону и бросил внутрь.
— Подожди! — Крикнула она, прежде чем я захлопнул дверь у нее перед носом.