Остров Мертвецов

Валенти Сюзанна

Я просто должен был продолжать убеждать себя, что поступил правильно. Это был только вопрос времени, когда Роуг снова разлучит нас. Если бы Фокс узнал о ней и Джей-Джее, все было бы кончено. И что тогда? Мне пришлось бы выбирать между ними? Потерять еще одного брата? Еще одного члена моей семьи? Они были всем, что у меня было в этом мире, и они страдали из-за Роуг так же сильно, как и я. Она погубила бы нас, если бы осталась здесь. Так что это было правильно. Но тогда почему мне казалось, что мое сердце вырезают из груди тупым ножом?

— Забирай его! — Взревел я в небо, алкоголь затопил мое тело, но не сделал ничего, чтобы притупить боль. Единственным

выходом сейчас был сон, но мне придется пить и пить, пока это станет возможным. — Забери мое гребаное сердце, если хочешь его, но не забирай моих братьев! — Прорычал я, ни к кому не обращаясь. Потому что ни один бог в этом мире не слушал жителей Сансет-Коув. Это была беззаконная земля, где мы были сами себе богами. И пока у меня были Фокс и Джей-Джей, я был одним из них. Здесь я мог оставить свой след. Я мог стать… кем-то. Единственным, чем стоит быть в моем бессмысленном существовании. «Арлекином». Одним из них. Моих парней. И я поклялся давным-давно, когда Лютер затащил нас в лес и заставил стать частью его банды, что я буду защищать своих братьев любой ценой. Но цена, которую пришлось заплатить сейчас, была худшей из всех. Потому что потерять ее снова, причинить ей боль, предать ее — было невыносимо. Так что я приветствовал боль, которая терзала мое сердце, и позволил ледяному дождю пронизывать меня насквозь, пока я не задрожал. Потом я пил, пока мой разум не превратился в размытое пятно радужных волос и полных ненависти глаз. Она презирала меня и раньше, а я только что дал ей еще дюжину причин презирать меня еще сильнее. Так какое это имело значение?

И с этой мыслью, вертящейся у меня в голове, я, спотыкаясь, вернулся к машине, упал внутрь и вырубился к чертовой матери.

***

Непрекращающееся жужжание звучало в моем измученном мозгу и отдавалось по всему черепу. Я застонал, дезориентированный, когда пришел в себя и поднял голову, обнаружив под ней свой телефон с десятью пропущенными звонками от Фокса и несколькими текстовыми сообщениями от Джей-Джея.

Фокс снова звонил, и я сонно заморгал от утреннего солнечного света, заливавшего машину, сел и посмотрел на свои промокшие ноги, которые торчали из открытой дверцы. Пролетела чайка и нагадила мне на ногу, и я мысленно отсалютовал ей, ничуть не удивившись тому, что местная живность небрежно послала меня на хуй. Животные всегда чувствуют дерьмовых людей. Именно поэтому бездомные кошки, жившие неподалеку от места, где я вырос, никогда не заглядывали к моему отцу в поисках объедков. И еще из-за того, что однажды он бросил в них ботинком.

Мы с Роуг сделали для них убежище из старой коряги и одеял, которые стащили из ее приюта. Однажды летом у кошки там родились котята, и мы отвезли их в приют для животных в картонной коробке, всю дорогу ехали туда на автобусе с босыми, покрытыми песком ногами и глупыми улыбками на лицах, пока давали им имена. Мы почти хотели оставить их у себя, но знали, что им будет лучше убраться из Коув. Я зажмурил глаза и как можно крепче ухватился за это воспоминание, чувствуя, как оно ускользает от меня, и захотел вернуться в тот момент и продолжать ехать на том автобусе в вечность.

Я полностью выпрямился, захлопнул дверь и размял шею, которая чертовски затекла. Боль, конечно, не шла ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал в сердце, но, по крайней мере, алкоголь усердно работал, чтобы отвлечь меня.

Я схватил свои сигареты с приборной панели, сунул одну в уголок рта и прикурил, прежде чем ответить

на звонок.

— Привет, — сказал я, и мой голос прозвучал как у гребаного восьмидесятилетнего старика с раком горла.

— Где ты? — Спросил Фокс с ноткой беспокойства в голосе. Старый добрый Фокси.

— «Утесы Вентозы». Я вырубился. Ты в порядке, брат? — Спросил я, и боль пронзила меня от осознания того, как сильно это ударит по нему. Но это должно было быть лучше, чем если бы она осталась и поимела нас позже.

— Возвращайся домой, — приказал он, не отвечая, но резкость в его голосе сказала все.

Он был в состоянии нервного срыва. И я не сомневался, что он искал ее до поздней ночи, пытаясь выяснить, в каком участке она оказалась. Но я вывел ее из игры задолго до того, как он нашел бы ответ на свой вопрос.

Ложь моим братьям была наравне с предательством Роуг, когда дело касалось моих самых дерьмовых поступков. Я официально презирал себя. А вот список моих положительных качеств, что неудивительно, был равен нулю.

Желчь подступила к горлу, когда мое собственное тело отвергло себя, и, прежде чем я успел ответить Фоксу, я высунулся из двери, блеванув в грязь.

— Эйс? — позвал Фокс, телефон все еще был зажат между моими пальцами.

Я вытер рот тыльной стороной ладони и плюхнулся на свое место, когда Фокс снова окликнул меня, и мне удалось снова поднести телефон к уху.

— Я в порядке, — пробормотал я невнятно. Еще одна ложь. Какова она на вкус, ублюдок?

— Просто возвращайся домой, — прорычал он. — Мы собираемся перегруппироваться. Кто-то вытащил ее из участка.

— Что? — Прохрипел я, изображая удивление. Но этим кем-то был я, и я отправил ее в веселый путь с полным карманом наличных и всеми причинами продолжать бежать и никогда не оглядываться назад, как я и планировал. Она должна была поверить, что мы все решили предать ее, и не важно, насколько хреново это было, по крайней мере, так я знал, что она никогда не вернется в Сансет-Коув. Фокс, конечно, будет охотиться за ней. Но Роуг Истон всю жизнь была призраком, и я был уверен, что она сможет избежать всех его усилий.

— Просто возвращайся домой, — рявкнул он и повесил трубку.

Я схватил ром, сделал большой глоток, прополоскал им рот и сплюнул на землю, чтобы избавиться от привкуса рвоты. Моя жизнь была по-настоящему «прекрасна».

Чайка, которая нагадила на меня, спустилась на землю и устроила пир из моей блевотины, так что я решил, что по крайней мере кто-то извлек выгоду из моего существования этим утром.

Я сильно закашлялся, мои легкие, казалось, вот-вот лопнут, когда я завел машину и развернул ее, мой взгляд зацепился за чайку в боковом зеркале, когда она отказалась от бесплатной еды. Да, я не виню тебя, приятель. В этом нет ничего, кроме сожаления и алкоголя.

Я поехал обратно в город с затуманенными глазами и жутким похмельем, а затем, наконец, добрался до «Дома-Арлекина» и проехал через ворота. Я припарковался в гараже, спотыкаясь, направился к лестнице и остановился, когда у меня в кармане зажужжал телефон.

Я достал его и прочитал ожидающее меня сообщение.

Куэйд:

Небольшая проблема.

Оказывается, девушку, за освобождение которой я дал взятку копам, вчера вечером снова арестовали в Хоксвилле за вождение в нетрезвом виде.