Остров неудачников

Некрасов Алексей

К полудню, все было готово. Марьяна, Анастасия и сестры Клюкины выстроились за импровизированным прилавком. Илья нервно прохаживался вдоль столов, поглядывая то на эффектно разложенные пучки зелени и редиски, то на дорогу. Верху над их головами висел плакат "Добро пожаловать!" и, словно боевая хоругвь, торчало деревянное колесо, издали очень похожее на настоящее. Завершали композицию живописный березовый частокол с двумя глиняными горшками и стилизованный макет ветряной мельницы, рядом с которым устроился Давид, чтобы собирать заказы на установку ветряков. Чуть поодаль в тени, расположились Андрей и Сашка, взятые для моральной поддержки, и так на всякий случай.

Первыми посетителями оказались два

местных парня, подъехавшие на битой "семерке". Одновременно добродушные и наглые они, похоже, ничего не собирались покупать и подошли просто так полюбопытствовать. Однако Марьяна быстро взяла парней в оборот и раскрутила их на пакет малосольных огурчиков. Не успел Илья поздравить ее с первым покупателем, как на обочине затормозил серебристый "Пежо". Молодая женщина, явно столичного вида, брезгливо поморщившись, перешагнула через заболоченную придорожную канавку и направилась к столам. Про себя Илья тут же отметил, что на будущее надо будет сделать настил. Дамочка тем временем прошлась вдоль прилавка. Осторожно, словно боясь заразиться, подержала в руках пучок укропа, сказала что-то Марьяне и, услышав ответ, резко развернулась и пошла к машине. Когда Илья полюбопытствовал: "Чем не угодили?", та ответила коротко:

" Этой не угодишь. Стерва!"

Дальше как отрезало. В течение нескольких часов машины проносились мимо. Некоторые чуть притормаживали, но потом проезжали дальше. Илья начал нервничать. Марьяна, успокаивала его, говорила, что основной датчик пока еще не пошел.

К шести часам вечера машин действительно стало намного больше. Ехали в основном со стороны Московской области, а навстречу основному потоку двигался маленький ручеек из областного центра. Несмотря на отдаленность, столичные дачники явно преобладали. Постепенно ярмарка стала привлекать внимание. Илья отметил, что стоило остановиться одной машине, как тут же начиналась цепная реакция, и иногда у прилавка даже выстраивалась маленькая очередь. Но в целом продавщицы справлялись, и Илья решил, что на будущее в таком большом составе выезжать не стоит. В периоды затишья он подходил к прилавку, узнавать, что лучше идет. Как вскоре выяснилось, брали в основном малину, грибы и домашние соленья. Из овощей лучше всего продавалась редиска. В июле на дачных огородах без постоянного полива она традиционно росла плохо. А может быть ярко-красные пучки, просто хорошо привлекали внимание. К восьми вечера продали последнюю горстку грибов, и Давид повез Клюкиных домой. От стояния за прилавком они назавтра освобождались, но должны были рано утром пополнить грибные запасы. Через два часа после их отъезда торговлю свернули. Поток машин не стал меньше, но ярмарку теперь было хуже видно с дороги. Да и водители рвались засветло добраться до дома, не желая тратить время на остановки.

Палатки поставили возле навеса, а костер развели чуть дальше, в полусотне метров, где с речного склона открывался хороший вид. Кончался июль, и темнело теперь гораздо быстрее. Вскоре стали плохо различимы контуры деревьев на склоне, а лес на другой стороне превратился в сплошную темную полосу. Только широкая лента реки, казалось, еще хранила отблески уходящего света.

Быстро проглотив порцию каши с тушенкой, Сашка отправился спать. За время ужина он по обыкновению не проронил ни слова. У костра остались четверо. Андрей и Анастасия, молча, сидели на разных концах бревна. По другую сторону от огня расположились Илья и Марьяна. Сначала они обсуждали ярмарку, потом разговор пошел на отвлеченные темы. Марьяна сидела совсем близко и казалась по-домашнему простой и уютной. Свет костра выхватывал из наступающей темноты дрожащей светлый круг. Тепло огня ласкало лицо, а спину уже дышал ночным холодком наступающий август. Илья чувствовал, что именно сегодня между ними должно что-то произойти,

и от этого мысли в голове испугано метались:

" Ты же ей нравишься! Сделай только первый шаг, и все продолжится само собой. Другого такого случая уже не будет! ... Но что потом? Они станут любовниками, при живом муже. И это в маленьком коллективе, где люди живут бок о бок, по сто раз на дню видят друг друга. Как он будет смотреть в глаза Николаю? Как будет руководить общиной?"

Зябко передернув плечами, Марьяна запахнула штормовку и придвинулась совсем близко. Рука Ильи, оказалась на ее талии, и Марьяна уже откровенно прижалась к нему. Горячая волна пробежала по телу, сметая последние запреты:

" Пошло все к черту! Он тоже живой человек. Он не может отказать себе в близости с этой женщиной. В конце концов, они просто уедут отсюда!"

Анастасия, пожелав всем спокойной ночи, отправилась в палатку. Илья подумал, что они сейчас останутся одни, но Андрей продолжал сидеть. Илья с раздражением посмотрел на товарища, и встретил его осуждающий взгляд. В тот же самый миг в голове что-то щелкнуло:

" Остановись! В последние месяцы жизнь стала налаживаться, обретать какой-то смысл. А ты в угоду сиюминутной страсти хочешь все разрушить!"

Этот импульс неожиданно передался Марьяне. Сняв его руку она, отодвинулась. С минуту сидели молча, потом встала:

– Поздно уже. Пойду я спать, ребята.

Илья смотрел ей вслед. Перед глазами яркими всполохами проносились видения из какой-то другой, так и не состоявшейся жизни:

" Они с Марьяной уезжают в город. Он находит себе новую работу. По вечерам усталый, но счастливый возвращается домой, где Марьяна готовит на кухне ужин. А потом они сидят перед телевизором в его маленькой квартире, куда снова вернулись семейное тепло и уют..."

Словно привязанная к согнутым деревцам жертва древней казни Илья чувствовал, как его разрывает на две половины. Хотел догнать ее у палаток, но потом вдруг понял, что счастливый миг упущен:

" Теперь вряд ли что-нибудь получиться. Да и он сам не знает, хочет этого или нет!"

Уже без раздражения Илья посмотрел на Андрея. Почувствовав непреодолимое желание излить душу, подсел ближе:

– Андрюха. Ты ведь меня осуждаешь?

Андрей смиренно опустил глаза:

– Кто я такой, чтобы судить! Но вы ведь сами чувствуете, что нельзя так...

– Почему нельзя? По заповедям? Да, посмотри вокруг. Кто сейчас эти твои заповеди соблюдает!

– Они не мои. Они Божьи. И что с того, что никто не соблюдает. Каждый человек за себя отвечает.

Голос Андрея стал тверже, увереннее. И этой твердости Илья неожиданно почувствовал и для себя опору. В своде правил, по которому он до сих пор жил, по которому жили почти все окружающие, только заповедь "Не убий" сохраняла еще свою незыблемость. Все остальное переосмысливалось, подвергалось сомнению. И в рамках этой житейской парадигмы он был полным идиотом, упустившим свое счастье. А может быть еще трусом и тряпкой, который ищет оправдание своей нерешительности. Но сейчас Илья вдруг почувствовал, что существует еще и другая мораль - древняя, непреклонная, освященная отблесками иного мира, и по ее установкам он поступает достойно.

Неожиданно его мысли прервал звенящий звук мотора и в темноте возник желтый огонек фары. Остановившись в нескольких метрах от них, Николай слез с мопеда и подошел к костру. Походка его была нарочито расхлябанной. Однако взгляд испуганно метался из стороны в сторону, видимо искал Марьяну.

– Чего скучаем, мужики? Я вот тут к вам на подмогу приехал. А то мало ли что. Извиняйте, пан председатель, что командирскую мотоциклетку позаимствовал. Не пешком же идти.

Николай старался говорить нагловато с напором, но по голосу чувствовалось, что он сейчас комок нервов.