Остров Невезения
Шрифт:
— Где это всё происходило? — поинтересовался другой.
— Warnham, West Sussex. Здесь неподалёку.
— Не знаю такое, — пожал тот плечами.
— Это маленькая, древняя деревня. Поселился я там в связи с удачной покупкой старинного, частично модернизированного дома с большим земельным участком, — охотно отвечал бритый.
Я понимал его настроение. Купив недавно свой дом в тихом месте, он вместо того, чтобы сейчас заниматься своей работой, настраивать где-то компьютерную сеть и оплачивать приобретённый в кредит дом, сидел теперь здесь, убивая время разговорами со случайными собеседниками-неудачниками, курением и потреблением тюремного
Вернувшись в свой класс, я подал учителю свою письменную работу на проверку, и уселся за свой стол. Боб Марли, наконец, включил компьютер, посадил на свой широченный нос очки и приступил к выполнению упражнений. Я осторожно наблюдал за ним. Он выглядел добродушным, уже немолодым парнем, болезненно переживающим своё заключение. По его внешности и тихому поведению, я предположил, что он едва ли давно проживает в этой стране. Я пытался угадать, за что он мог здесь оказаться, ибо на общественно опасного субъекта он совсем не похож. Наконец, он сам обратился ко мне с простым вопросом по функциям программы. Я показал ему. Он вежливо поблагодарил и снова обратился к монитору. Меня призвала учительница, указала мне на мелкие ошибки в моей первой работе и дала новые упражнения. Боб Марли тоже подал свою работу на проверку и теперь снова сидел за столом и грустно вздыхал.
— Что случилось, братан? — обратился я к соседу. — Тебе плохо здесь? — задал я дурацкий вопрос.
— Очень плохо! У меня слишком много вопросов без ответов. И я не могу здесь спать, — ответил он низким голосом с особым акцентом.
— Осуждён? — как бывалый, задал я вопрос.
— Пока нет. Ожидаю суда.
— За что?
— Решил заработать на доставке травки. Но здесь, в аэропорту, задержали.
— Откуда вёз?
— С Ямайки.
Я понял, что он и вовсе не живёт здесь.
— Много? Можно представить, как для личного потребления? — продолжил я, заметив его готовность поговорить.
— Нет. Это не пройдёт. Слишком много. Пока заявил, что это не моё и что не знал, что таковое есть в моём багаже. Но такие заявления плохо срабатывают. Так все курьеры говорят, но им не верят.
— Скажи им, что ты с добрыми намерениями к англичанам привёз с собой травку в качестве гостинцев. Выращивал сам, на своём огороде. Мне кажется, такое объяснение будет воспринято более положительно, чем избитое враньё.
— Спасибо за совет, брат. Я уже начинаю верить в свою невиновность, — грустно улыбнулся Марли.
— А ещё, брат, тебе следует напомнить им об их колониальной истории. Пусть они учтут твоё происхождение, прежде чем судить тебя. Скажи им, что когда-то англичане-работорговцы насильно вывезли твоих предков из Ганы и, как животных, в трюмах кораблей доставили на Карибские острова. Там, обменяв их на ром и сахар, оставили на острове Ямайка уже как чью-то частную собственность. Таким образом, несколько поколений твоих предков, будучи бесправными рабами, собственностью английских колониальных плантаторов, работали и служили на благо Британской империи. Теперь ты — продукт их бесчеловечной колониальной политики — приехал к ним с гостинцами. Ты — почётный гость из британского
— Всё так и было! Боюсь только, если я такое заявлю, им это не понравится, — взбодрился Боб Марли, услышав правдивую историю о своих предках.
— Truth hits everybody. Truth hits everyone. [82] Знаешь, сколько тебе грозит?
— Пока ничего не знаю. Больше всего боюсь, что меня осудят здесь, а отбывать срок отправят на Ямайку. Между нашими странами есть такое соглашение.
— Не хочешь сидеть на родине?
— Не хочу! Потому, что там в тюрьмах ужасные условия. А здесь после отбытия половины срока выпускают условно.
82
Правда шокирует всех и каждого.
— Понятно. Есть от чего сон потерять.
— Бессонница у меня по другой причине, — не договорил сосед и взглянул на меня повнимательней.
— Ты не в одиночной камере? Не повезло с соседями?
— В одиночной. Но может быть, мне было бы лучше с кем-то.
— А мне — лучше в одиночной, — почти жизнерадостно сообщил я и сам удивился этому.
— Потому, что ты всего здесь не видишь и не чувствуешь.
— Что ты имеешь в виду? — удивился я, так как считал себя достаточно наблюдательным.
— Это очень тяжёлое место! Здесь полно злых духов. Ночью здесь невозможно находиться! Я всю ночь оставляю свет включённым и постоянно молюсь.
— Как ты их видишь или чувствуешь?! — заинтересовался я.
— Ночью, когда становится темно, я их просто вижу! Их здесь очень много, и все злые… Они терзают меня и сводят с ума.
— А раньше, в других местах, ты такое видел?
— Конечно. Но то были редкие случаи, и не такие агрессивные. А здесь они кишат, и все злодейские. Это очень плохое место! Много людей закончили здесь свои жизни самоубийством. Вы просто этого не видите. А они лезут к вам в самую душу и плохо влияют на живых людей. Поверь мне! Если ты веришь в Бога, молись, брат, постоянно! Особенно, когда ты остаёшься один и у тебя тяжело на душе, а поговорить не с кем. Говори с Богом, молись. Это помогает.
— Ну, ты, брат, озадачил меня!
— Знаю. Ты думаешь, что я сумасшедший. Вы многого не можете видеть и не хотите об этом знать. Ты просто поверь мне и прими мой совет. Молись, добрый человек! Бог защитит тебя от злых духов и поможет тебе выбраться отсюда в здравом уме.
Я слушал его и не мог оторвать взгляда от его экзотического лица с уставшими воспалёнными глазами, которые, якобы, видят не только явное.
— Братан, я хотел бы называть тебя Боб Марли или The Ghost (Дух), — предложил я ему.
— Тогда называй меня просто Боб, — грустно улыбнулся он.
Мы оба вернулись к своим упражнениям. Я продолжал думать о том, что поведал мне мой одноклассник. Перед уходом на обед многие закончили с уроками и убивали оставшееся время хождениями и разговорами. В наш класс забрёл бритоголовый.
— Ну, как тебе тюремная школа, русский? — фамильярно вторгся он в процесс обучения, игнорируя сидящую за своим столом учительницу. Она оторвалась от чтения и лишь взглянула на него.
— Этот парень русский! — ответил бритый преподавателю на её вопросительный взгляд и указал на меня.