Остров Невезения
Шрифт:
— Ты русский? — удивил он меня.
— Да. А что?
— Здесь уже есть один русский, он тоже осуждён за поддельный паспорт, — сообщил он, как некую хорошую для меня новость.
— Очень интересно, — поощрил я его общительность.
У моей открытой камеры появился какой-то тип со списком в руках. Он что-то сверял с карточкой на моей двери, где значилось моё полное имя и присвоенный номер.
— Это к тебе, — указал на него Стив.
— Сергей? — обратился тот ко мне. На шее у него висела пластиковая карточка, обозначавшая его неким служащим.
— Сергей, если тебя интересует наш тренажёрный
— Интересует, — вежливо ответил я.
— Хорошо, я записываю тебя, Сергей, — сделал он отметку в своём списке и побежал далее.
Не успел я расспросить об этом Стива, как к нам приблизился пожилой сухой дядя, в котором нетрудно было опознать служителя католической или англиканской церкви.
— Добрый день, Отче, — вежливо приветствовал его Стив, и отступил на пару шагов в сторону, предоставив меня тюремному представителю Бога.
— Сергей? — обратился ко мне отец, заглянув в список.
— Да, это я.
— Вот тебе расписание, если пожелаешь посетить службу, обращайся к дежурному офицеру, — сухо инструктировал он меня.
— Хорошо, — без особого энтузиазма, принял я его приглашение.
— Если у тебя есть какие-то просьбы или поручения ко мне, я готов помочь, — предлагал он, подозрительно рассматривая меня, учуяв во мне чужака и иноверца.
— Спасибо, — пожал я плечами, дав понять, что вопросов и просьб к нему пока не имею.
Отче кивнул головой и молча покинул меня.
— Это нечто вроде карантина для вновь поступивших, — снова возник Стив. — Тебе всё здесь покажут, проинструктируют, помогут избавиться от наркотической зависимости, — объяснял мне сосед.
Слушая его, я рассеянно разглядывал обитателей. Особый интерес они проявляли к бильярдному столу и телефонным автоматам. Для пользования телефонами они применяли какие-то особые карточки.
Вероятно, это были карточки некоего тюремного телекоммуникационного оператора. Большинство обитателей курили. Нетрудно было заметить, что сигареты и телефонные карточки здесь служили внутренней валютой. С любопытством наблюдая за происходящим вокруг, я вяло подумывал о том, как следует себя здесь вести?
Pretend I'm stupid? If that's the alternative, I'd rather be a pretentious wanker…У бильярдного стола живо состязались. Проигравшего сменял следующий игрок. Ожидающие своей очереди наблюдали за игрой и шумно советовали играющим. Почти все курили. Вскоре я заметил, что обе руки у них постоянно заняты. В одной руке — сигарета, другая рука — запущена в штаны, где каждый гоняет свою пару бильярдных шаров. Выглядело это комично. От наблюдений меня отвлёк какой-то нагловатый типок цыганской внешности.
74
— Привет,
— Привет, — рассеянно ответил я.
— Я слышал, ты здесь за поддельный паспорт? — не то спросил, не то констатировал он. Акцент выдавал его как представителя южных стран.
— Да, я пользовал таковой, — ответил я, рассматривая его.
— Я выхожу отсюда через неделю, — заявил он. — Если тебя интересуют паспорта, мы могли бы скооперироваться, — предложил он.
Я удивился.
— Это зависит, — задумался я, — от качества и цены, — продолжил я, без особого интереса.
— Итальянские паспорта и удостоверения личности, настоящие, сделаны отлично… — завёлся он, как базарный торговец.
— Итальянец, — подумал я. — Неряшливый, болтливый и брехливый…
Закончив рекламу своих услуг и не дождавшись от меня ответа, он снова спросил.
— Ты русский? — и продолжил, — здесь есть ещё один русский, Дима, — он кивнул в сторону бильярдного стола, у него тоже были поддельные паспорта.
Нашу беседу прервали объявлением о завтраке. Следовало взять свои тарелки, которые мне вчера вручили при поступлении, и получить пайку на кухне, куда потянулся народ.
Это оказалось пространство, подобное студенческой или заводской столовой. Но там не было столов.
Едоки становились в очередь, которая продвигалась вдоль стойки, за которой кухонные работники, такие же заключённые, выдавали порции. Получатели завтрака называли свой номер, а раздающий отыскивал получателя в списке, делал отметку и выдавал положенную порцию. На завтрак давали; пакет молока 250 г, булочку или пакет овсяных хлопьев и яблоко. Получив своё, каждый уносил это в свой номер. Служащие контролировали процесс и закрывали за нами двери камер. Вскоре наступила тишина. Все были заняты важным делом. Выпив молоко, я завалился на нары и законтачил с радио ФМ. Однако вскоре за дверью снова послышался шум. Мою дверь снова открыли. Никакой личной жизни!
— Gym class, — буркнул тюремщик, распахнувший дверь, и удалился.
Я вышел из камеры. Заключённые группами куда-то расходились. Я заметил спорт-инструктора со списком в руках и пару заключённых вокруг него.
Присоединился и я к ним. Дождавшись ещё троих, инструктор призвал нас следовать за ним. Он привёл нас в небольшой спортивный зал, заставленный тренажёрами, и предложил присесть на скамейки. Он объявил, что каждый желающий тренироваться, должен записаться у него, и тогда в определённое время нас будут доставлять сюда для занятий спортом.
— Но прежде следует ознакомиться с правилами, — назидательно заявил тюремный тренер.
Звучало неплохо для тюрьмы. Но, как и во всех общественных спортивных залах, здесь так же стоял запах пота. Не такой сильный, но достаточно устойчивый. Это всегда отталкивало меня от коммунальных тренажёров.
Инструктор по-деловому быстро показал нам, как следует обращаться со всем этим спортивным инвентарём, соблюдая технику безопасности. После этого просил каждого подойти и расписаться в его журнале. Закончив с этим, он провёл нас обратно. Двое дежурных тюремщиков призвали нас занять свои места и снова заперли нас в камерах.