Остров посреди мая или храм над обрывом
Шрифт:
– Жалко будет старую женщину оставлять одну, – заговорил я, наконец, давая понять, что я согласен поехать в гости. – Тетя Рая обрадовалась очень, что я приехал именно к ней и теперь вдруг ухожу. Что бы такое сказать, чтобы она не обиделась – не знаю даже.
Максим остановился и посмотрел на меня с радостной улыбкой: ему было приятно, что я принял его приглашение.
– Сейчас Пасхальная неделя, а здесь в округе церковь только в райцентре. Я могу послать машину, – если она захочет, конечно, – и привезти ее к нам, на службу в нашей церкви. Настоятелем в нашей церкви является иеромонах отец Савва. К нам он приехал из монастыря в Белом море – очень душевный человек. Помогает
Не знаю даже, что именно стерло в моем сознании все оставшиеся опасения: или эта спокойная открытая улыбка молодого человека, или неожиданная информация о церкви и о монахах, или чудесный майский день с гулом вальдшнепа в небе – меня вдруг страстно потянуло быстрее увидеть тот уголок, где живет эта община Максима. Я не помню даже, когда еще я испытывал до этого момента такое блаженство. Наверное, когда я возвращался из армии домой. Я помню те дни: был такой же чудесный май, мне всего двадцать лет, дома ждет мама…. Боже мой, Боже мой! Где все это?
– Я забыл спросить: а где твое село? Как называется? – спросил я Максима.
– Ну, эта деревня в списках давно не значится, но, надеюсь, скоро мы исправим это. А называется Лазорево – это уже Кировская область. Разве ты не помнишь?
– Честно говоря, не помню. Может он мне и называл свое село, но я позабыл… Нет, не помню.
Максим хотел было что-то сказать, но как будто что-то вспомнил важное и, перестав улыбаться, начал с тоской смотреть в сторону. Его глаза глядели будто бы внутрь себя, и было видно, что он хочет выговориться, но не может этого сделать.
Мы молча подошли к машине. К моему удивлению она была даже не заперта: водительская дверь была приоткрыта, а стекло на передней правой двери было опущено. Я вначале даже подумал, что кто-то там есть, но Максим подошел к правой двери и открыл ее для меня, чтобы я сел рядом с ним. Когда я забрался на сиденье джипа, Максим сел на место водителя и, чуть прогрев двигатель, поехал по своему старому следу, искусно объезжая густо растущие сосны.
Максим молчал. Хотя это было в большей степени из-за того, что нужно было следить за дорогой, вернее, за ее отсутствием, если можно так выразиться. Я же не хотел его отвлекать и поэтому, только когда выбрались на асфальтовую дорогу, решил нарушить наше молчание.
– А куда исчез твой Бенгур? – спросил я Максима.
– А ты разве не заметил его под большой березой? Буквально несколько секунд назад? Он нас проводил до дороги, а сейчас побежит в сторону Лазорево и на подъезде к деревне будет нас ждать. Будет ждать, пока я не появлюсь и помрет запросто от голода, если я не вернусь. Поэтому мне на долгое время никак нельзя бросать его: он мне сделал столько всего, что я перед ним в неоплатном долгу. Я потом как-нибудь расскажу о том, как он спас, например, Ивана от смерти…
Я посмотрел назад на дорогу, надеясь увидеть этого былинного волка, но дорога была пуста, и только в полукилометре от нас ехал черный «Геленваген». «Надо же, – подумал я про себя,– вроде бы и глухой угол, а люди катаются на таких дорогих джипах».
– Я тебя на повороте возле Мошкино высажу – не возражаешь? – спросил Максим, когда пикнул его смартфон, и он прочел сообщение. – Супруга уже подлетает, а я не люблю опаздывать.
– О чем может быть речь? Я немного разомну ноги: они у меня с непривычки невыносимо гудят.
– Где ты остановился, говоришь?
– Ах, да – телефон же в деревне плохо берет: низина там, а здесь вроде как нормально. Как заедешь в Мошкино – поверни налево. По правой стороне
Тетя Рая, как этого и стоило ожидать, сильно огорчилась, узнав, что я уезжаю и даже прослезилась. Я долго объяснял, куда и к кому я еду, что я встретил родственника друга детства – никак пожилая женщина не успокаивалась. Но не зря говорят, что старики как дети: когда я рассказал, что в Лазорево (название деревни тете Рае, как ни странно, ничего не говорило) есть церковь и, если она захочет, то Максим пришлет шикарную машину за ней в любой день, а она даже может взять с собой кого-нибудь из старушек-подружек. Тетю Раю эти слова оживили: она очень хотела побывать в церкви, но не знала, как это сделать. Хозяйство она не могла оставить ни на день, а в райцентр если ехать, то только с ночевкой, а остановиться и не у кого. А когда она услышала, что службу справляют в том храме монахи, притом один приехал аж чуть ли не из Соловецкого монастыря, то и вовсе позабыла про мою «измену» – все загорелась предвкушением будущего путешествия. Мы с ней, подумав, выбрали субботу для поездки. Справившись с этим делом, я сытно покушал пироги с гусиным супом, томленным в печи и поднялся в горницу немного полежать, чтобы дать отдых моим бедным ногам. Как только моя голова легла на мягкие пуховые подушки, веки стали наливаться свинцовой тяжестью, и я заснул.
Помню, снился мне длинный сон, рассказывать который нет абсолютно никакого смысла, только в конце этого сна ехал я на машине, и вот машина остановилась перед светофором, и тут же сзади ехавшее авто стало сигналить. Я проснулся – сигнал продолжался.
– Валерка! А, Валерка! – послышался голос тети Раи. – За тобой приехали. Просыпаешься?
– Да, тетя Рая, проснулся, – ответил я, хотя никак не мог прийти в себя и понять, что происходит.
Наконец, голова стала проясниваться, и я вспомнил, что, должно быть, сигналит Максим. Я посмотрел на часы – Боже мой, я проспал два с половиной часа, а казалось, только покемарил минутку. Быстренько заправив свою лежанку, я прихватил свой рюкзак с вещами и спустился вниз, что далось мне довольно тяжело: ноги с непривычки гнулись еле-еле. Тетя Рая уже собрала мне целый большой пакет пирогов и разной еды. Пироги я взял и запихал в рюкзак, а от остального еле-еле отвертелся, так как в мой мешок уже ничего не влезало, а таскать отдельно не хотелось.
За воротами стояла «Тойота» Максима. Левая дверь возле водителя была приоткрыта, а сам он мне жестом показал сесть рядом с ним. Я подошел к пассажирскому переднему месту и стал карабкаться своими негнущимися ватными ногами в кабину. С первого раза у меня не получилось: ногу просто не смог поднять до уровня пола. Пришлось рукой схватиться за поручень рядом с лобовым стеклом, затем поставить правую ногу на подножку и, подтягиваясь рукой, левую ногу поднять на порог. Во время этих манипуляций я услышал приятный нежный женский голос из заднего сиденья: «Добрый день!»
– Добрый день! – ответил я, пытаясь разглядеть обладательницу этого голоса, но спинка сиденья и подголовник мешали обзору, и я увидел в щелочку с левой стороны сиденья лишь красивые светлые вьющиеся волосы, собранные в пучок.
Наконец я плюхнулся на свое место и поставил свой довольно объемистый рюкзак себе на колени.
– Вот, Валера, прошу знакомиться – моя супруга Соня, – сказал Максим, с улыбкой наблюдая за моим карабканьем. – Ноги перестали слушаться после сегодняшнего путешествия, да?