Остров Россия
Шрифт:
Далее текст посвящен тому, как надлежит удерживать завоеванные позиции. Вероятные противники РФ, как и в прежних постсоветских документах такого рода, в том числе в выработанной еще при Путине аналогичной «Стратегии», не перечисляются.
Бывший начальник ГРУ генерал армии Корабельников в уже упоминавшемся интервью «Известиям» пояснил, почему это так: «Термин «вероятный противник» несет в себе больше эмоциональной, пропагандистской окраски, чем конкретного содержания. Его использовали в своих выступлениях политики и в своих статьях журналисты в эпоху «холодной войны». Тогда это было оправданно. Сейчас ни мы, ни, скажем, страны НАТО такую терминологию больше не используют. Это не значит, что мир стал безопаснее. Просто и на Западе, и у нас пришли к пониманию того, что на смену акцентированной, явно выраженной угрозе пришел целый спектр неопределенных, многовекторных, внезапных угроз.
Глобализация и интернационализация терроризма — это неоспоримый факт, с которым столкнулось человечество. Он угрожает безопасности отдельных стран и человечества в целом, влечет за собой огромные политические, экономические и моральные потери, оказывает сильное психологическое давление на большие массы людей. Особенно беспокоит, что террористы
Откуда конкретно России следует ожидать удара, сказать в нынешних условиях авторы новой стратегии национальной безопасности РФ не решились. «Угрозами военной безопасности, — читаем мы в этом документе, — являются: политика ряда ведущих зарубежных стран, направленная на достижение преобладающего превосходства в военной сфере, прежде всего в стратегических ядерных силах, путем развития высокоточных, информационных и других высокотехнологичных средств ведения вооруженной борьбы, стратегических вооружений в неядерном оснащении, формирования в одностороннем порядке глобальной системы противоракетной обороны и милитаризации околоземного космического пространства, способных привести к новому витку гонки вооружений, а также на распространение ядерных, химических, биологических технологий, производство оружия массового уничтожения либо его компонентов и средств доставки. Негативное воздействие на состояние военной безопасности Российской Федерации и ее союзников усугубляется отходом от международных договоренностей в области ограничения и сокращения вооружений, а также действиями, направленными на нарушение устойчивости систем государственного и военного управления, предупреждения о ракетном нападении, контроля космического пространства, функционирования стратегических ядерных сил, объектов хранения ядерных боеприпасов, атомной энергетики, атомной и химической промышленности, других потенциально опасных объектов» (Op.cit.). Североатлантический пакт на этот раз назван прямо. «Определяющим фактором в отношениях с Организацией Североатлантического договора, — гласит «Стратегия», — останется неприемлемость для России планов продвижения военной инфраструктуры альянса к ее границам и попытки придания ему глобальных функций, идущих вразрез с нормами международного права». В документе отмечена «несостоятельность существующей глобальной и региональной архитектуры, ориентированной, особенно в Евро-Атлантическом регионе, только на Организацию Североатлантического договора», что при нынешнем несовершенстве правовых инструментов и механизмов создает все большую «угрозу обеспечению международной безопасности». В этих условиях, согласно тексту «Стратегии», России для защиты своих национальных интересов следует «проводить рациональную и прагматичную внешнюю политику, исключающую затратную конфронтацию, в том числе и новую гонку вооружений». При этом Москва обещает предпринять все усилия «по поддержанию паритета с США в области стратегических наступательных вооружений в условиях развертывания США глобальной системы ПРО и реализации концепции глобального удара».
Авторы «Стратегии» отдают себе отчет в том, что в долгосрочной перспективе в мире обострится конкуренция за контроль над энергетическими ресурсами. Разработчики документа предупреждают, что борьба за углеводороды может перерасти в военное противостояние: «Внимание международной политики на долгосрочную перспективу будет сосредоточено на обладании источниками энергоресурсов, в том числе на Ближнем Востоке, на шельфе Баренцева моря и в других районах Арктики, в бассейне Каспийского моря и в Центральной Азии. Негативное воздействие на международную обстановку в среднесрочной перспективе будут по-прежнему оказывать ситуация в Ираке и Афганистане, конфликты на Ближнем и Среднем Востоке, в ряде стран Южной Азии и Африки, на Корейском полуострове. Критическое состояние физической сохранности опасных материалов и объектов, особенно в странах с нестабильной внутриполитической ситуацией, а также не контролируемое государствами распространение обычных вооружений могут привести к обострению существующих, возникновению новых региональных и межгосударственных конфликтов. В условиях конкурентной борьбы за ресурсы не исключены решения возникающих проблем с применением военной силы — может быть нарушен сложившийся баланс сил вблизи границ РФ и границ ее союзников». Конечно, документы такого рода в наше время гласности и транспарантности, в сейфы не прячут. Их представляют мировой общественности, от которой ожидают понимания и солидарности. Поэтому в документе не могли не провозгласить приверженности России «использованию политических, правовых, внешнеэкономических, военных и других инструментов защиты государственного суверенитета и национальных интересов». Одновременно Москва намерена «добиваться укрепления международных механизмов нераспространения ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения, а также недопущения применения военной силы в нарушение устава ООН».
В руководстве Минобороны угрозы безопасности России видят более конкретно. Так, оправдывая масштабные перемены в ВС РФ, начальник Генштаба генерал армии Н.Макаров считает, что они необходимы в первую очередь потому, что дореформенные армия и флот России не смогли бы адекватно отреагировать на главные угрозы, к которым он отнес вооруженные силы США и НАТО, имеющие многократное превосходство в силах общего назначения на всех стратегических направлениях. Более того, начальник Генштаба полагает, что грузинская армия сейчас уже вооружена «лучше, чем во время августовской агрессии 2008 года». А прибалтийские страны и Польша, посетовал генерал Макаров, настойчиво требуют наказать Россию. Непросто, по его словам, складываются отношения с Украиной, руководство которой
В силу того, что у современной России не так уже и много союзников на постсоветском пространстве и партнеров в дальнем зарубежье, в рамках разработанной Совбезом «Стратегии» планируется активизация в таких различных политических форматах, как «группа восьми», «группа двадцати», РИК (Россия, Индия, Китай) и БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). При этом важнейшим направлением внешней политики названы отношения со странами — членами СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ. Причем в Москве с ОДКБ связывают едва ли не такие же надежды, как с Варшавским договором и рассматривают эту достаточно рыхлую в военном отношении организацию в качестве «главного инструмента, призванного противостоять вызовам и угрозам военно-политического и военно-стратегического характера». Превращение ОДКБ в феврале 2009 г. из «союза на бумаге» в военный блок, по словам президента Дмитрия Медведева, было связано со «значительным конфликтным потенциалом, который накапливается непосредственно в зоне ответственности ОДКБ». Поэтому лидеры стран ОДКБ — России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, а также Армении и Узбекистана — приняли решение создать межгосударственные Коллективные силы оперативного реагирования и решили, что они «будут экипированы не хуже натовских». Костяк этих сил составят две российские ударные дивизии — 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия и 31-я десантная бригада ВДВ. До НАТО постсоветский военный блок, конечно, не дотянет, но считаться с ним так или иначе придется — нападение на любую страну — участницу этого союза будет означать нападение на всех. Главное, конечно, в таком союзе добиться его независимости от политической конъюнктуры. Когда, например, президент А. Лукашенко грозит, что не приедет в Москву на сессию ОДКБ, ибо обиделся на требование главного санитарного врача РФ соблюдать введенные за полгода до этого санитарные правила при экспорте молока и молочных продуктов из Белоруссии, то можно ли быть уверенным в таком союзнике в военном конфликте?
Видимо, именно эта неуверенность заставила разработчиков вышеупомянутой «Стратегии» исходить из того, что рекомендовал Александр III — больше полагаться на собственные силы, в особенности на ВС РФ. Для укрепления внешней и внутренней безопасности планируется сформировать «высокопрофессиональное сообщество спецслужб РФ» и «развивать общенациональную систему противодействия международному терроризму, экстремизму, национализму, этническому сепаратизму». До 2020 года военные должны получить «достаточный объем финансовых, материальных и иных ресурсов», чтобы перейти к новому облику армии с сохранением потенциала стратегических ядерных сил за счет наращивания количества частей постоянной готовности и совершенствования оперативной и боевой подготовки. Увы, едва на Россию обрушился экономический кризис, команда г-на Сердюкова принялась изыскивать возможности сэкономить на перевооружении армии, и первое, что попало под сокращение расходов, — это долговременные научно-технические разработки. А вот именно их никак и нельзя трогать, если действительно заботиться об армии будущего, а не о ее перевооружении за счет отремонтированного старья. Медведеву пришлось в связи с тем, что в армии решение сердюковских бухгалтеров вызвало очередной взрыв возмущения, специально выступить перед военными и пообещать, что запланированные расходы на оборону не сократят.
В Кремле и в Совбезе РФ, судя по всему, теперь далеки от иллюзий и понимают, что одной силой и сыском безопасности такой великой державы, как Россия, не обеспечить, если не позаботиться об этой безопасности во всех аспектах. Подумали в этой связи и о российских гражданах. «Стратегия», считая «высшими приоритетами» национальную оборону и госбезопасность, все же ставит задачи повысить качество жизни, уровень образования и здоровье нации. В числе национальных интересов упоминается и развитие в России демократии и гражданского общества. Авторы документа ставят перед страной главную цель будущего развития: войти в среднесрочной перспективе в пятерку мировых лидеров по объему ВВП. При этом экспортно-сырьевая модель развития экономики названа наконец «главной угрозой экономической безопасности», ибо эта модель «особенно уязвимая в условиях ее доступности для иностранного капитала и подверженности коррупционным схемам».
Толковый документ. По крайней мере его авторы, в отличие от авторов предыдущих «стратегий» и «доктрин» национальной безопасности перестали витать в облаках бесконечных иллюзий мирного сосуществования и встали на нашу грешную землю, к сожалению великому, залитую кровью пяти с лишним тысячелетий почти непрерывных войн. Видно, поняли наши стратеги наконец, что за иллюзии в век высокоточного оружия и бесконтактных войн идеалистам приходится платить слишком дорогую цену.
В следующих главах мы поговорим и о других аспектах национальной безопасности, о других угрозах, с которыми предстоит не раз столкнуться России в ХХI веке, хотя ясно, что проблема военной угрозы для нас в обозримом будущем останется основной.
Глава четвертая. На обломках величия
Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет…
Послы славянских племен варягам в 826 г.
В России любят затевать реформы только потому, что так легче скрыть неумение править.
Петр Столыпин
Правительство России обозначается в современном китайском языке четырьмя иероглифами: «временный, быстротечный», «начальник», «труба, нефтепровод», «север». Сейчас в Китае дожидаются момента, когда временная администрация северной трубы снизит численность населения прилегающих территорий до пятидесяти миллионов человек, после чего великое учение о пути Дао придет, наконец, на бескрайние просторы Евразии в полном объеме.
Виктор Пелевин