Остров сокровищ
Шрифт:
– Ты прав, дружище, – кивнул Торопов после недолгого молчания. – Все мероприятие следует провести в условиях строжайшей секретности. И лучше нанять еще десятка полтора-два бойцов… я уж не говорю про то, что нам придется скрытно проникнуть в территориальные воды иностранного государства, что на языке любой армии мира называется "диверсионной операцией". Да и до Сомали рукой подать, слышал я про их нравы. Что касается до меня – то я буду молчок. Даже под самыми страшными пытками из меня не вытянут и слова!
После сей тирады, заверяя в свое молчании, бывший чиновник сделал жест, будто закрыл рот на молнию.
Глава 7.
На подготовку ушло гораздо больше времени, чем предполагал Торопов. Листьев не раз вспоминал, чем отличается командир от замполита. Командир говорит "делай, как я", а замполит – "делай, как я говорю".
Мы жили в замке подполковника почти как пленники – Андрей Петрович перед отъездом усилил охрану и теперь по периметру с завидной регулярностью проходили ребята, экипировка которых дополнилась бронежилетами и дробовиками. А на балконе, обнявшись со старенькой "Арисакой", мирно дремал старый егерь Михалыч.
Я провел над картой много часов, изучив ее практически наизусть. Я знал каждый изгиб острова, каждую отметку высоты и каждый промер глубины. Вооружившись Яндексом, я изучил и окрестности острова, благо, на полторы тысячи километров эти окрестности были океаном.
Мне снова стали сниться кошмары. В этих беспокойных снах Баранов то подкармливал специально завезенных на остров тиранозавров "Растишкой", то сидя на пирсе, бросал в море расчлененные тела туристов, привлекая акул. И все это с одной целью – чтобы осложнить нашу жизнь на острове. Как бы то ни было, но все эти сны оказались совершеннейшим пустяком по сравнению с тем, что нам пришлось пережить на этом злополучном острове.
Неделя шла за неделей. Наступил конец сентября, когда прозвучал долгожданный звонок. Горничная подозвала меня к телефону. На другом конце провода был Торопов.
– Ага, дружище! – воскликнул подполковник. – Слушай меня внимательно и не перебивай! Я купил отличный корабль – списанный сторожевик "Скиф", доработанный контрабандистами. Отличное судно, на форсаже идет 40 узлов! Не представляешь, сколько геморроя я нажил, прежде чем найти этот корабль! Но как только люди узнали, что мы отправляемся на поиски сокровищ – все наперебой бросились помогать!
– Хм, – многозначительно ответил я.
– Говорю же – не перебивай! С бойцами тоже была проблема – я нашел лишь троих, но после познакомился с совершенно замечательным человеком. Ты не поверишь – он прожил несколько лет в Африке и юго-восток знает, как свои пять пальцев! Правда, мы с ним сначала чуть не набили друг другу морды, но как только он узнал, что у нас карта Баранова – проникся таким уважением, что ты не можешь себе представить! Говорит, что скучает по Африке, по горячему тропическому ветру и соленому морю! Трогательная сентиментальность, ты не считаешь?
– Но…
– Да не перебивай же! Есть, правда, минус – у него нет одной ноги. Но, тем не менее – он, как раньше говорили – новый человек социалистической формации – воспитанный в коммунистических идеалах и заветах член «общества будущего». Вот такой мужик! В общем, я взял его коком. С его помощью я набрал остатки команды – видел бы ты их рожи! Сомалийские пираты, увидев их, сами сдадутся нам в плен! Капитана тоже нашел отличного – настоящего морского волка! Правда,
И бросил трубку. Я еще несколько секунд вслушивался в гудки, а затем тоже нажал на отбой. Приезжайте! Молодец! А куда приезжать?
Но через секунду телефон снова зазвонил.
– А, совсем забыл, Димон, – вновь раздался голос политрука. – Я в гостинице "Приморье" – привыкаю к походным условиям. Номера для вас с Листьевым забронированы – жду. И захватите с собой Михалыча.
Началось. До этого момента мне все наше предприятие казалось… не знаю, каким-то фантастичным, нереальным. Какой-то детской игрой, когда мальчишки в песочнице договариваются уйти в пираты, но все заканчивается в без двадцати девять, когда по телевизору показывают "Спокойной ночи, малыши". Лишь теперь я понял, полностью осознал, что все происходящее – нифига не игра и не шутка. Еще секунду назад мне не верилось в это. А теперь уже поздно – верить, или не верить. Это как… как… я не знаю – как инопланетяне. В них можно верить, а можно и не верить, но даже те, кто верит в существование внеземного разума – сомневается в том, что увидит хотя бы одного маленького, крошечного зеленого человечка живьем. И, вдруг – раз! Инопланетяне валятся с неба, потрясая лучеметами, и уже поздно верить или не верить в них. Они есть – и это точно. Вот и тут точно так же. Мы едем – и это точно. Пора собирать чемоданы.
По-правде говоря, чемодана у меня не было даже одного. Лишь небольшая спортивная сумка, куда я и упаковал свои нехитрые пожитки, втиснув в середину оба "Стечкина" – тот, что обронил дядя Степа, и тот, что я реквизировал у Полковника, не к ночи будет помянут. Доктор был тысячу раз прав – за этими сокровищами охотимся не мы одни и пара весомых аргументов не повредит.
Наутро, едва солнце разогнало туман, мы – я, Листьев и Михалыч, погрузились на катер и отправились во Владик. Несмотря на качку и пронизывающий ветер, я уснул. А разбудил меня сильный удар в бок. Солнце поднялось уже высоко.
– Где мы? – спросил я.
– Бухта Золотой Рог, – ответил Михалыч. – Вылезай.
Гостиница "Приморье" оказалась в нескольких минутах ходьбы от морского вокзала. Как там сказал Торопов? Привыкает к походным условиям? Что же… если он таким образом привыкает к походным условиям, то плыть собрался, судя по всему, не на списанном сторожевике, а на круизном лайнере с бассейном, джакузи, стюардами и оркестром. В фойе нас встретил Слава, он же показал наши номера, где мы оставили вещи. И он же сопроводил нас в порт.
Я видел море. Я вырос на берегу моря. Я жил на берегу моря. Да и во Владике я бывал далеко не один раз. Но в порту оказался впервые. И чувства меня посетили очень двоякие. С одной стороны я был поражен количеством кораблей, самых разнообразных – столько судов в одном месте я видел впервые в жизни. Там матросы драили палубу, здесь мужчина с седой бородой и в фуражке без кокарды мирно дремал у штурвала, сжимая в зубах потухшую трубку. Словом – именно то, что и ожидает человек увидеть в порту. То, что показывают в фильмах, рисуют на картинах и так далее.