Остров сокровищ
Шрифт:
Зарядив обрез, я прокрался обратно, где за стеной у двери уже пряталась Леночка, прислушиваясь. Но разговаривали они слишком тихо, чтобы я хоть что-то мог разобрать. Постепенно голоса становились все громче и мне удалось уловить несколько слов, главным образом ругань, в большинстве – от Сан Саныча.
– Хрен тебе! – закричал Полковник.
И потом опять:
– Скорее я сдохну, чем отдам тебе ее! Посмотрим, чья клюква краснее?
Последовал взрыв ругани, звон посуды и грохот мебели. Затем громыхнул выстрел и кто-то дико завопил. Выставив вперед
Полковник вскинул руку, метнув штык-нож, и, вероятнее всего, пригвоздил бы своего приятеля, если бы в последний момент не поскользнулся на лужи крови, и нож с глухим ударом вошел в притолоку. В этом месте до сих пор можно увидеть выщерблину.
Но на этом битва не закончилась. Военный схватил оброненный "Стечкин" и выскочил вслед за дядей Степой. То удирал по дороге с необычайным проворством. Перехватив пистолет обеими руками, Сан Саныч дал несколько очередей, но все мимо. Наконец, рука с разряженным оружием повисла, и только теперь я заметил, что с рукава полковника тоже капает кровь.
– Водки! – потребовал он.
Швырнув петарду в пыль, слегка пошатываясь, военный вернулся в ресторан.
– Ты ранен! – воскликнула Леночка.
– К черту все! Водки! – повторил он. – Нужно рвать когти. Водки, я сказал!
Девушка убежала выполнять приказание, а я собрался за аптечкой, как вдруг что-то грузно грохнулось на пол. Я обернулся и увидел Полковника, растянувшегося во весь свой немалый рост. Вернувшаяся Леночка выронила бутылку и истошно завопила:
– Убили!
– Кого убили? – раздался знакомый голос.
На пороге стоял доктор Листьев. Что же… он обещал заходить почаще!
– Спасите его, Олег Палыч! – закричала девушка. – Он ранен!
– Ранен? Какая глупость! – ответил военврач, осмотрев руку. – Это просто царапина! Леночка, вскипяти чайник, а мы с Димычем поднимем эту тушу в его комнату.
Мы с доктором уложили Сан Саныча в его кровать. Я только сейчас сообразил, что теперь белье будет в крови, которая весьма хреново отстирывается, но было поздно. Листьев достал из своего портфеля хирургические ножницы и разрезал рукав до самого плеча. Пуля в самом деле лишь чиркнула Полковника, оставив небольшую царапину. Кроме нее обнаружилось еще несколько старых шрамов и пара татуировок – парашют на плече и имя "Bianka" на предплечье.
К этому времени подоспела девушка с чайником. Доктор промыл рану, продезинфицировал ее и мастерски наложил повязку – сказывалось военное прошлое. После чего извлек какую-то ампулу, набрал ее содержимое в шприц и брызнул им, выпуская воздух. Я при этом побледнел больше самого больного – уколов боюсь панически.
Прошло еще несколько минут, прежде чем Полковник открыл глаза.
– Где этот гандон? – произнес он.
– Здесь нет никаких гандонов, кроме вас, Григорьев, – заметил Олег Павлович.
– Я не Григорьев, – поспешно ответил раненный.
– Не важно, – отмахнулся хирург. – Слышал
– Доктор, я видел счастливых людей, но трезвых среди них не было… – попытался улыбнуться постоялец.
Листьев оставался неумолим. Перепоручив Полковника на попечение Леночки, мы спустились вниз. Попросив меня сварить кофе, доктор вышел на улицу и вскоре вернулся с брошенным дядей Степой "Стечкиным".
– Стрелять умеешь? – осведомился он у меня.
– По бутылкам, – признался я.
– Я оставлю тебе коробку патронов. Но лучше, в случае чего, хватай девочек, прыгай в свой "Паджерик" и вали в деревню. А еще лучше – в Аякс. Найдешь там Торопова… ну бывшего помощника мэра Владика. И ждите меня у него. А я сгоняю во Владик, наведу справки. Если все будет хорошо… вернее, если все будет плохо – вернусь завтра к вечеру.
– А если…
– А если не вернусь завтра к вечеру – значит вернуть позже. А ты можешь спокойно жить и радоваться.
На том и порешили.
Глава 3. Черная детка
Остаток дня я был сам не свой. Хотя алкоголь я не очень люблю, но пару раз приложился к бутылке. И достаточно крепко. Не способствовал успокоению нервов даже пистолет. За поясом сзади он сильно мешал ходить, за поясом спереди – сидеть. К тому же, когда "Стечкин" торчал спереди – я сильно боялся, что он выстрелит, лишив меня самого ценного, и жизнь утратит свой смысл. Наконец, я убрал его в барную стойку и на том успокоился.
К вечеру Леночка спустилась от Полковника, сказав, что он зовет меня. Хочет переговорить. Во мне же алкоголя было уже столько, что я сам был не против поговорить, главным образом – об уважении, причем все равно, с кем.
– Димон, дружище, – обрадовался больной, увидев меня. – Я видел людей, в которых почти не было людей. Но в тебе человека больше, чем в любом из человеков! И я знаю, ты не останешься глухим к страданиям старого, больного человека. Скажи этой ведьме, чтобы принесла мне бутылочку водочки!
– Доктор сказал…
– Да в жопу твоего доктора! – зашипел Сан Саныч. – Я бывал в таких местах, где мясо можно на камнях жарить! Бывал и там, где плевок замерзает, не долетая до земли! И знаешь, что меня всегда спасало? Спирт! Чистый медицинский спирт! А тут – какая-то водка! Спирт был для меня всем – хлебом, мясом, водой и даже женщиной! Доктор сам сказал, что я не помру от рюмочки водочки. А без нее – наоборот, помру. Дима, моя смерть будет на твоей совести!
– Удачи, – помахал я рукой и повернулся к выходу.