Остров судьбы
Шрифт:
— В скольких сражения вы участвовали? — с интересом спросила Амалия у Джулио.
— В четырех крупных, а еще во множестве мелких стычек.
— И ни разу не были ранены?
— Лишь однажды и то — легко.
— Должно быть, потому, что вы — настоящий герой!
«Я не герой, — подумал Джулио, — просто, не в пример иным, не лез под пули».
— Говорят, корсиканцы рождаются с оружием в руках?
— Скорее, оружие становится их третьей рукой.
— Вы боитесь смерти?
— Кто ее не боится, легко и быстро погибает, — подумав, ответил
— Любопытные высказывания, — заметил один из мужчин, вступая в беседу. — Вы можете рассказать о вендетте? Отчего корсиканцы столь привержены этому дикому обычаю?
Джулио пожал плечами.
— Мы обречены исполнять роль, назначенную судьбой. Я не знаю, откуда взялся этот обычай, однако тот, кто ему не следует, становится изгоем.
Все согласно закивали.
— Да, да, судьба! Недаром император постоянно о ней говорит.
— Должно быть, вы боготворите Наполеона! — подала голос хорошенькая женщина, и Джулио повернулся к ней.
— Корсиканцы служат не людям, а принципам.
Когда он произнес эти слова, раздались возгласы:
— Как это правильно! Если бы все рассуждали так!
Джулио оказался в центре внимания, тогда как Амалия почти не принимала участия в разговоре. Она наблюдала за молодым солдатом со снисходительной улыбкой, в которой сквозила ирония.
Когда один из гостей открыл пеструю эмалевую крышку массивных часов и сказал, что ему пора уходить, Джулио решил последовать его примеру. Он не успел откланяться: Амалия вышла в соседнюю комнату и вернулась с туго набитым кошельком.
— Это вам, — сказала она. — Жаль, что моего мужа нет дома. Позвольте отблагодарить вас вместо него!
Джулио замер. Не то чтобы он не нуждался в деньгах, даже очень нуждался, однако он явился сюда затем, чтобы получить нечто большее, чем деньги. Он знал, что какая бы большая сумма не лежала в этом кошельке, он потратит ее, и ничего не останется. К тому же ничто не может оскорбить гордость корсиканца больше, чем денежный подарок! Об этом говорил еще Леон, а он заблуждался далеко не всегда.
В его взгляде блеснул холод. Он выпрямился и произнес, не обращая внимания ни на слова Амалии, ни на протянутый кошелек:
— Разрешите вас покинуть. Я приходил затем, чтобы узнать, как здоровье генерала: ведь я оставил его тяжелораненого в полевом госпитале. Я был рад узнать, что он находится в добром здравии.
Поклонившись собравшимся, Джулио повернулся и вышел. Амалия последовала за ним.
— Кажется, я вас обидела! — сказала она.
Хотя в голосе женщины звучало искреннее сожаление, Джулио решил, что не станет ее щадить.
— Кошельки, сударыня, раздают лакеям, а я — солдат армии императора Наполеона!
— К сожалению, я отвыкла от того, что среди нас остались люди, признающие, что на свете существуют вещи важнее денег! Вы правы: нельзя болеть золотом, позволять ему овладевать собой, ибо тогда
— Боюсь, моя солдатская форма не слишком уместна среди роскоши вашего дома, — сухо проговорил Джулио.
— Это не имеет значения. Хотя на вас в самом деле гораздо лучше смотрелся бы офицерский мундир. Почему бы вам не поступить в Военную школу?
— Туда принимают только дворян.
— Всегда можно найти лазейки! — Амалия произнесла это так, словно делала намек или давала обещание.
Джулио решил, что пора ответить любезностью на любезность, и сказал:
— Вы вовсе не такая высокомерная и чопорная, какой ожидаешь увидеть супругу генерала. Сперва я вообще подумал, что вы его дочь!
Комплимент был дерзким, однако женщина рассмеялась.
— Неужели? Как мило! Так вы придете завтра?
Он поклонился.
— Да, сударыня.
Он в самом деле пришел и продолжал приходить каждый вечер, а однажды Амалия сказала:
— Завтра приезжает мой супруг. Я встречу его за городом. Буду рада, если вы согласитесь меня сопровождать. Для Жиральда этот будет приятный сюрприз!
Джулио удивился. Хотя после первого вечера Амалия держалась с ним очень ласково и любезно, он совсем не рассчитывал стать другом семьи де Сент-Эньян!
— Хорошо, сударыня.
— Где вы остановились?
Он ответил.
— Я заеду за вами в десять утра.
На следующий день Джулио проснулся, когда на небе едва начали тускнеть звезды, и распахнул окно. Над городом вздымались остроконечные колокольни, длинные кирпичные колоннады труб. Пахло гарью, нечистотами, пылью.
Оглядев комнатку с ободранными стенами и колченогой мебелью, он тяжело вздохнул. Отпуск заканчивался, через несколько дней ему придется вернуться в полк.
Хотя деньги были на исходе, Джулио снова попросил ванну и, приняв ее, принялся разглядывать себя в осколок зеркала. В глубине серых глаз мерцали золотистые точки, волосы лежали красивыми волнами, гладкая кожа была покрыта ровным загаром, зубы сверкали, как жемчуг. И все же его внешность, молодость, сила не приносили ему никакой пользы. Возможно, он был неправ, отказавшись от денег Амалии де Сент-Эньян? Роскошь ее салона вызывала в нем завистливую злобу, но он был вынужден скрывать свои чувства и разыгрывать бедного, но благородного и бескорыстного корсиканца.
К его досаде, Амалия приехала раньше назначенного времени и поднялась к нему в комнату. На ней было шелковое платье лилового цвета и зеленый бархатный спенсер. В руках она держала расшитый пайетками ридикюль. На ногах женщины красовались атласные туфельки, явно не предназначенные для ходьбы по грязным улицам.
— Было бы лучше, если б вы подождали в экипаже, — сказал Джулио, скрывая раздражение.
Гладкий лоб Амалии прорезали морщинки. Она нервно сжала руки и прошлась по комнате.