Остров традиции
Шрифт:
– Да также как и ты!
– внезапно возвысил голос Поручик.
– На велосипеде! Или на мотоцикле. Допускаю даже, что на тачке. Отечественная, старая модель. Как "мерсы" добываются, ты его вряд ли научил,.
– Но сколько лет прошло... Как мы друг друга узнали? Он же тогда совсем маленький был...
– А он тебя первым узнал. Ты-то с тех пор не шибко изменился. Оплешивел только, разве что.
– Вот как...
– недоумённо застыл над стаканом Конрад.
– А... А... военный билет?
– На барахолке купил.
– А шинель?!
– воскликнул Конрад обрадованно.
– Шинель?.. Ах да, шинель...
– Поручик весь
– Это хорошо, что шинель. Так вот слушай, рядовой необученный, ранёхонько ты на дембель собрался. Помнишь, что тебе сказано: дембеля не будет!
– Это в каком смысле?
– А не будет - и всё.
Много чего ещё говорил Поручик Конраду. Даже утверждал, что не 31 год ему, а все 35, и:больше, и следовательно, хронология воспоминаний в его башке неверна в корне. ("А 33 мне было?" - ошарашенно спросил Конрад.
– "Не"). И выглядит Конрад немолодо, и гражданская война уже давным-давно бушует, а Конрад всё это время пролаялся с очередной женой и ничего не замечал. В сумбурном сознании Конрада мелькали какие-то сполохи, обрывки индивидуального существования, ошмётки былых событий. И понимал он смутно, что не он здесь прав, а как раз таки Поручик: недаром память не сохранила ни одного воспоминания, относившегося к военной службе, и история с "Орёликом" приключилась где-то в разгар его женитьбы. И наличие у него, Конрада, ребёнка даже как-то объясняло его малодушное тогдашнее поведение: было, значит, что терять. Вот только где он нынче, сей ребёнок?
– Кстати, милостивый государь, - продолжал Поручик, вдруг переходя на уставное "Вы" и несколько отодвигаясь назад, - вы тут вздумали играть частного детектива, самодельного дознавателя, сыскаря и следака в одном лице... Наивно, наивно... Нешто вы думаете, кто-то в самом деле что-то знает, а если и знает, то вам расскажет? Вы же даже методикой допроса не владеете! Вот - учитесь у меня, пока жив, как показания выбивать! А между прочим, знаете ли вы, кого я сегодня перед самым вашим визитом допрашивал?
– Поручик кивнул головой на брезент.
– Физрука из земучилища, вот кого! Четыре раза холодной водой отхаживать приходилось - настолько, бля, сука, скрытный и несговорчивый. Так как вы думаете, кому он поведает правду - вам, мастеру разговорного жанра, или мне, заплечных дел мастеру? А вы верите таким брехунам, как он, и не верите мне, носителю истины в конечной инстанции! Сказано вам - Алису Клир убил Землемер, значит, Землемер и убил, и больше вы ни от кого ничего не узнаете!
– Хорошо, тогда, может, скажете, кто написал книгу о Землемере?
– А это так важно?.. Я вот собираюсь сообщить вам куда более ценную и полезную информацию, с двойным грифом секретности, как глубоко уважаемому коллеге, никому ни гу-гу... Насчёт Землемера вашего любимого, насчёт кого же ещё... Бежал ваш Землемер. Уклонился, так сказать, от справедливого возмездия. Прямо накануне образцово-показательной судебной расправы. Такие вот дела, комиссар вы наш Мегрэ!
Конрад не сразу нашёлся, что сказать на это.
– Вот вы говорите - секретная информация... Но если это правда, то об этом уже знает каждая собака в губернии и далеко за её пределами. Он ведь соберёт толпу сторонников и таиться не будет, перейдёт в контрнаступление...
Поручик только рукой махнул.
– Действительно, в нашей гражданской заварушке появится новый - точнее,
– Но ведь благодаря книжке его теперь вся страна знает в лицо!
– возразил Конрад.
– А вы так уверены, что на обложке и врезках изображён именно тот, кто известен под именем Землемера? Вы думаете, это единственная книжка, и нет других, с другими иллюстрациями? Нет, наивность твоя, - Поручик сменил регистр, - не знает границ.
В результате Поручик дал Конраду новое поручение. В новом году намечается возвращение в родные пенаты местной урлы. О её настроениях надо узнавать и докладывать, как это было с неформалами - опыт у Конрада есть. Да, кстати: если вернётся хозяйка - а она по всем данным должна вернуться - следить за её настроением тоже. Ну и что, что она с тобой не разговаривает? Значит, разговори.
Усталый, но довольный, с новым фонарём в руках, шёл Конрад наутро домой. Метель уже давно улеглась. Подморозило, хотя обесчувственной физиономии Конрада это было уже всё равно. Свежий снег скрипел и искрился в свете фонаря.
Затем Конрад проследовал в комнату, зажёг свечу и стал топить печь.
Неумело поворошил угли кочергой.
Минут пять Конрад глазел, как материя меняет форму. Погрел у огня окоченелые руки. Затем ещё плохо гнущимися пальцами нащупал в кармане даренный Поручиком портсигар...
...Засунув сигарету в зубы, Конрад не стал сразу закуривать, а подошёл к тумбочке и достал завёрнутый в одеяло магнитофон, а затем и кассеты. Перебрал почти все, выбрал одну, на которой было написано:
"Deep Purple in Rock. 1970".
"Нравится моей герле диск "ин рок" дип пурпуле", - прошептал Конрад слышанную когда-то частушку. Пульс его участился. А ну как ящик не запашет...
Проверил: пашет.
Вставил кассету.
Нажал "Play".
Подошёл к окну, растворил форточку.
В это время Риччи Блэкмор без всякой раскачки пустил по хлынувшему в помещение морозному воздуху лихую стаю не то шестнадцатых, не то тридцать вторых.
Конрад озаботился.
После кратковременной душевной борьбы он нажал перемотку и без сожаления промотал первую вещь, нахраписто-забойную "Speed king", как впрочем и вторую, затасканно-штампованную безделицу "Bloodsucker".
А потом резко тюкнул "Stop".
Ясное дело, попал не сразу. Чуть мотанул вперёд, чуть назад, поймал угасающий хвостик Bloodsucker"а и сразу плюхнулся на корточки, чтобы прикурить от углей.
Далее Конрад оседлал дубовый табурет и произвёл первую затяжку. Магнитофон глухо саккомпанировал: "Пу-пу-пумм".
Конрад посмотрел на свечу. Он ни за что не прикурил бы от неё. Вновь тихохонько ухнуло: "Соль-соль-ля".
И опять три безоговорочных удара снизу и скупой багрово-сизый узор наверху. И опять.
Конрад предельно сосредоточился. Оконное стекло отразило красный зев печки.
Ровный голос сказал ему:
"Sweat Сhild in time,
You'll see the line
The line that's drawn between the good and the bad