Остров вчерашнего дня
Шрифт:
Хотя, не исключено, и по причине королевы-американки тоже. Хотя та ведь иностранка…
И даже говорящая по-английски с американским акцентом.
Oh my God!
Нина вернула судье приглашение, не исключено, написанное им же самим от лица леди Калмингтон, а Уоргрейв, захлопнув трактат философа Бэкона, заявил:
– И как этот ваш… Eu. R. Dudd обосновал необходимость установить, у кого из гостей есть оружие и какое?
– Посредством
Если Уоргрейв не писал приглашения и к смертям на острове не причастен, пусть в самом деле думает, что туда пожалует король со своей любовницей.
Судья, медленно кивнув, вдруг быстро сменил тему:
– Так на какое агентство, как вы говорите, вы работаете, милая барышня?
Точно уловка из одного из судебных заседаний «Вашей Чести».
– Я ничего такого не сказала, Ваша Честь. Но, так и быть, в ознаменование наших доверительных отношений сообщу вам, что меня нанял…
Вера сделала паузу, понимая, что не знает ни одного названия детективных агентств тех лет – такими вещами она при подготовке литературного вояжа не интересовалась.
Как выяснилось, зря.
– …нанял мистер Моррис. Альфред Моррис. Вы же его знаете?
Судья, сверкнув глазами и пожевав губами, ответствовал:
– К счастью, нет, но репутация мистера Морриса мне отлично известна.
Это прозвучало как приговор, окончательный и обжалованию не подлежащий.
– Ваша Честь, а что из категории оружия вы еще везете с собой?
Судья, осклабившись, ответил:
– Только револьвер.
– Ваша Честь, вы всегда берете с собой револьвер, отправляясь на уик-энд, на котором вы полагаете встретить короля? Надеюсь, вы не готовите покушение на его величество или его… пассию?
Явно возмущенный ее предположением, судья Уоргрейв заявил:
– Я всегда беру с собой револьвер, потому что уж слишком хорошо знаю способную на все человеческую натуру. Сорок лет в судейской мантии меня многому научили. Человеческое существо – это вместилища огромного зла и очень небольшого количества добра. Бэкон вот об этом и пишет!
И он ткнул узловатым пальцем в трактат философа «Оттенки Добра и Зла».
– Если вы так цените Бэкона и его взгляды, то отчего изуродовали его трактат, Ваша Честь? Ах, я не хотела показаться бестактной…
В дверь купе почтительно постучали, и появился проводник.
Тот самый, который читал Нине нотации.
– Сэр, прошу прощения, я хотел осведомиться, не желаете ли вы что-либо
«Ваша Честь» не желал, а проводник, явно узнав Нину, процедил:
– Мисс, ваше место в третьем классе! Вы пытались усесться во втором, а теперь перебрались аж в первый и докучаете джентльмену. Я вынужден взыскать с вас штраф, причем с учетом предыдущей ситуации в двойном размере.
Судья Уоргрейв, нахмурившись, проскрипел примерно так, как, вероятно, зачитывал в суде смертный приговор:
– Милейший, эта дама – мой личный гость. Вы имеете что-либо против? А если надо доплатить разницу, то я немедленно сделаю это!
Проводник, явно пристыженный, пробормотал извинения, уверил, что все в полном порядке, и тотчас ретировался.
– Спасибо, Ваша Честь. Но вы ведь могли запросто сдать меня ему на руки и вообще вызвать полицию.
Уоргрейв усмехнулся, и Нине эта ухмылка отчего-то очень не понравилась, несмотря на рыцарский жест судьи.
– Тогда бы вас точно ссадили с поезда, и вы бы пропустили уик-энд на острове Альбатросов. А этого, мисс Клейторн, мы никак не можем допустить, ведь так? Наш совместный уик-энд, если я смею это так сформулировать.
От этих слов Нине сделалось страшно, и она вдруг поняла, что ухмылка Уоргрейва похожа на волчий оскал.
Еще раз поблагодарив судью, Нина поняла, что вытянуть из него уж точно больше ничего не получится, и если он и есть Eu. R. Dudd, то не расколется, не признается и не раскается.
А станет планомерно осуществлять свой кровавый план на острове Альбатросов.
Поэтому не оставалось ничего иного, как вместе с судьей и прочими «альбатросами» отправиться туда и внимательно следить за развитием событий, стараясь наиболее печальные из них предотвратить.
Нина не знала, какого она мнения о «Вашей Чести»: виновен или нет?
Может, да, а может, и нет.
Что же, разведку боем она провела, и скоро поезд должен был сделать остановку на станции Оукбридж, где всем, приглашенным на выходные на остров Альбатросов, надо было сделать пересадку.
В том числе и ей самой.
Настало время распрощаться с судьей и отправиться в вагон третьего класса, чтобы продолжить общение со второй потенциальной подозреваемой – старой (ну, или не очень) ханжой и поклонницей фашизма мисс Брент.
– … Ты точно уверена, что надо, Ниночка? – спросил доктор Дорн, вернее, конечно, Женя, ее Женя, и только ее, когда они накануне литературного вояжа провели вечер вместе – праздничный ужин, приготовленный Дорном, прогулка по вечернему парку, а потом просмотр душещипательного фильма.