Остров выживших
Шрифт:
— Я действительно считаю, что сейчас нам нужно объединить ресурсы, Председатель Прескотт. Вы получаете топливо без необходимости бурения на материке, плюс наш скромный флот, войска и население. Мы получаем защиту в качестве части более крупного сообщества. Сожалею, что испортил вам операцию с Жаком, но то, что он считает платой за охрану, мы считаем грабежом.
Но Прескотт не сдавался:
— Вы не ответили на мой вопрос. Почему именно сейчас? У вас было много лет, чтобы с нами связаться.
— В Хасинто нам жилось бы немногим лучше, но здесь другая жизнь. Когда ты зависишь от моря… субмарина может многое услышать, Председатель Прескотт.
Хоффман избегал смотреть в глаза Майклсону. Тот, казалось, был охвачен отчаянным желанием заключить эту сделку, но Хоффману хотелось сначала убедиться в том, что его не надуют. Если Треску хочет присоединиться, ему придется ответить еще на много вопросов.
— У вас имеются люди и имущество, которое вы не можете перевезти, в местах, до которых трудно добраться и которые трудно охранять, — я правильно вас понял? — спросил Прескотт.
— Да. Небольшая группа может выживать самостоятельно некоторое время, но всему есть предел. — Треску взял карандаш и занес его над картой. — Я покажу вам, где это, когда узнаю подробнее о ваших намерениях.
Прескотт сидел, глядя на карту, постукивая по губе костяшками пальцев. Хоффман уже знал, что сейчас последует. «Никаких анклавов!» Это было основой его политики.
— Если вы переселитесь сюда, — заговорил Прескотт, — то вы присоединитесь к Коалиции. И получите полную защиту и привилегии. Я вынужден настаивать на единстве.
Треску несколько мгновений покусывал губу, приподняв брови; лицо его выражало скорее насмешку, чем нерешительность. Его карандаш повис над территорией Горасная, изображенной на карте. Хоффман размышлял о том, как добрые граждане Пелруана отнесутся к очередному наплыву чужаков.
— Ах, мой отец уже в могиле и не сможет назвать меня предателем, — сказал Треску. — Хотя он бы ничего не понял, ведь Сэра сильно изменилась.
Прескотт протянул руку, и Треску пожал ее. Одна война, по крайней мере, закончилась.
Бронетранспортер «Броненосец» РА-207, на пути к Пелруану, два дня спустя
— А мне казалось, что в Пелруане уже размещены два отряда, — заметил Коул. — А тут еще и мы; по-моему, это перебор для маленького милого рыбацкого городка. Хотя не могу сказать, что мне эта деревня не нравится.
«Броненосец» с грохотом двигался вперед; люки были открыты — очередной знак того, что мир Коула кардинально изменился. На материке с открытыми люками вместо свежего ветерка, аромата деревьев и зеленой травы можно было заработать пригоршню пуль из «Хаммерберста». Даже Бэрд, казалось, вел машину более осторожно и не заставлял ее работать на пределе, так что мирная атмосфера начинала действовать и на него.
— Прескотт озабочен тем, что местные испугаются инди, — сказал Маркус. — Нас они знают. Мы для них надежная опора.
— Ты хочешь сказать, что, глядя на нас, люди сразу убеждаются в мирных намерениях КОГ? — рассмеялся Дом. Коул уже много недель не слышал его смеха, так что решил: парень идет на поправку. — Вот черт, тогда дела еще хуже, чем мы думали.
Коулу стало жаль Льюиса Гавриэля. Бедняга выполнил свой долг перед КОГ — да и перед Пелруаном тоже, — а теперь превратился в козла отпущения для местных, потому что он был здесь чиновником КОГ и
— Занятно будет, — продолжал Дом, — если инди превратятся в законопослушных граждан КОГ, а Пелруан — во вражеский лагерь.
Маркус проворчал что-то, оглядывая проплывавшие мимо поля с таким видом, словно ожидал каких-то неприятностей от коров.
— Допустим, это уже слишком, но все равно он станет для нас занозой в заднице.
— А я ведь говорил, что где-то должны остаться инди, понятия не имеющие о том, что война закончилась, — вступил Бэрд.
— Они знают, что все кончено, сынок. — Коул уже видел море, а это означало, что через десять минут покажется Пелруан. — Они просто хотели продолжать развлекаться.
— Представь себе — действующая подлодка!
— Мюллер говорит, что у них еще есть танкер, фрегат и несколько патрульных катеров.
— Ну и когда приедут их люди? — спросил Дом. — То есть сколько у нас еще осталось времени до того, как некоторые гражданские начнут плевать нам в лицо как негодяям, спалившим их «Молотом Зари»?
— А разве они технически не являются бродягами? — спросил Бэрд.
— Думаю, нет, — пожал плечами Дом.
— Ты участвовал в Маятниковых войнах. Я — нет. Тебе не страшно будет жить рядом с инди?
— Это не так страшно, как увидеть, во что превратились бывшие страны инди после «Молота».
— Государствам КОГ тоже досталось, — возразил Бэрд. — Слушай, Маркус, а удар был нацелен прямо на Горасная?
Маркус повернул голову и окинул Бэрда своим самым яростным взглядом, который жег насквозь, несмотря на то что Бэрда частично загораживал перископ.
— Думаешь, мне торжественно вручили полный список, черт бы его побрал?
Иногда Коул мог догадаться, о чем думает Маркус. Парень не часто приходил в ярость, но время от времени раздражался, и всегда по причинам глубоко личным. Все дело было в его отце. Коул понимал, что Бэрд задал вопрос без всякой задней мысли, но «Молот» был творением старика Феникса, а это задевало Маркуса за живое. Коул попытался представить себе, что бы он испытывал, обнаружив всякую чертовщину, записанную его покойным отцом в компьютере Саранчи, и притом без единого объяснения. «И в присутствии всего отряда». Черт, Маркус знал, что все задавали себе тот же вопрос, что и он, и боялись говорить об этом вслух, потому что было ясно: он тоже ничего не знает. Наверняка это сводило его с ума.
— Бэрд, тебе просто хочется поиграть с другой подводной лодкой, — попытался сменить тему Коул. — Признайся. Ты насмотрелся старых фильмов. Только и думаешь обо всяких «поднять перископ» и «аварийное погружение».
— Я просто хотел сказать, что, когда у людей кончаются враги, они должны изобрести себе новых. Или достать из чулана старых.
— Знаешь, если наш боцман-инди привезет с собой танкер топлива, люди быстро успокоятся.
— Какая ирония! Когда под землей шуровали черви, мы все ладили друг с другом. Но если мы действительно утопили этих сволочей, то нужно развести еще, иначе мы начнем убивать друг друга.