Остров живых

Берг Николай

– Вер, мы всего ничего прошли. Не отвлекай. Ты вот что скажи: насколько этот мужик был мерзкий? Я понимаю, что вся эта креативная команда была отморозки, но вот этот, за которым мы идем?

Ирка остановилась, давая напарнице время подумать да и отдохнуть – спеклась напарница, видно, что спеклась. Не привыкла по лесу ходить, по снегу. Потом Ирка себя одернула. Жратва у Веры явно была последнее время не очень. Да и до Беды, наверное, диеты блюла всякие идиотские, что для самой Ирки было глупостью. Она судила просто – приход калорий должен соответствовать

расходу, потому можно вкусно кушать, но после этого пробежаться или хотя бы прогуляться.

Вера остановилась, перевела дух и выдала философское:

– Если б его родили в Спарте, то рожали б сразу над пропастью… Сама суди: его любимая фразочка – «Секрет успеха в жизни связан с честностью и порядочностью. Если у вас нет этих качеств, успех гарантирован!» Вот по такому девизу и действовал. А ты это к чему?

– Да к тому, насколько нам его важно догнать. Чтоб он потом к нам не заявился.

– Ну заявится. Много он в одиночку сможет?

– А нагадить сможет точно. Нам оно нужно?

Вера задумалась.

– Вот хорошо, предположим, мы его догоним. И предположим, у него ружье есть. И влепит он по нам. Нравится тебе такой баланс?

Пришел черед задуматься Ирке.

Простой вопрос напарницы уже и так крутился у нее в голове и даже пожестче, чем его задала Вера. Догнать мужика и убедиться, что он вооружен и умеет стрелять, было не самым лучшим раскладом. Тем более что напарница-горожанка мало внушала доверия в плане успешной пальбы и огневой поддержки, да и видно было, что она уже вымоталась, а прошли всего ничего в общем-то.

Легкость, с которой удалось наказать подранка, воодушевляла, но особенно обольщаться все же не стоило. Еще в начале погони Ирка очень обрадовалась, увидев, что второй фирмач глубоко провалился в канаве на краю поля и промочил в талой воде ноги. Но как-то это никак не проявлялось. Шел он тоже напролом, но не кружил, направление удерживал и, значит, соображал трезво, да и компас у него, скорее всего, есть.

Тут Ирине пришло в голову, что если преследуемый не потерял голову, то и нагадить сможет толково. Например, устроив им засаду. Впереди, километрах в трех была речка, она вроде как должна замерзнуть, но уже, как ни крути, весна – в канаве талой воды под снегом было полно. Значит, придется переправляться, тут-то их самое то брать.

Чем больше Ирка думала, тем меньше ей хотелось продолжать преследование.

– Ладно, Вер. На сегодня хватит гоняться. Сейчас передохнем немного и обратно. Замерзла?

– Ага. Пока неслись по лесу, жарко было, а сейчас постояли, так что-то познабливает.

Хорошо еще, что носом не шмыгает, как вчера…

– Так, ладно. Сейчас вернемся по своему следу за полянку, там и расположимся.

И часто оборачиваясь и прислушиваясь, Ирина пошла обратно.

Вера в этом плане была бесполезной – у нее все силы уходили на ходьбу, так что понимавшей ситуацию Ире приходилось слушать за двоих. Она вовсе не заносилась и понимала: мужик, да еще затравленный, куда опаснее медведя и

то, что у них ружья, не делает их защищенными. Потому и смотрела и слушала в четыре глаза, в четыре уха. Но лес был тих и спокоен.

Место для привала она присмотрела раньше, теперь просто скинула на снег рюкзачок, вытянула из ножен свой любимый ножик и принялась аккуратно отдирать с березы тонкие полоски шелковистой бересты.

– Ух ты, финка! Настоящая?

– А то! Самая настоящая.

– А Костька тесачину такую таскал, как у Крокодила Данди!

– Дурак Костька был. И нож у него был дурацкий. Держи бересту, ладони подставь.

– Он-то да, дурак. А нож страшный!

– Глупость, а не нож. И не как у Данди.

– А я думала себе его у Маланьи выпросить, она им щепки колет на растопку, я видела.

– Плюнь. Я тебе хороший ножик подберу, годный.

– А тот чем плох?

Ирка оценила нарезанные полоски бересты, решила, что хватит, и ответила:

– Тяжелый, таскать запаришься. В хозяйстве работать таким неудобно – хлеб там порезать или рыбу почистить. А для боя – непрочный, ручка у него полая.

– Зато внушает!

– Только тем, кто не в курсах. Ладно, давай лапник резать. Ты вот с той елки ветки режь, старайся без снега чтобы.

– Жалко же!

– Жалко у пчелки в попке. Они все равно снизу отмирают. Вот я сейчас отмершие и соберу.

Скоро Ирка выбрала местечко – как раз под здоровенной елью. Разгребла снег до земли под костер, аккуратно положила рядком несколько кусков тонкого сухостойного дерева, сделав настил для костерка, сверху набросала лоскутки бересты, вперемешку с отломанными от ствола ели сухими сучками, длиной и толщиной с половинку карандаша, выше положила сучки потолще.

Вера все еще корячилась с лапником, и пришлось ей помогать. Наконец нарезали достаточно, чтоб сесть. И с наслаждением сели, прислонившись спинами к стволу ели.

Почистив от смолы лезвие, Ирка вставила финку в ножны и ухмыльнулась:

– У нас в Карелии девушки раньше, как до замужества дело доходило, носили на поясе пустые ножны от финки. Парень, решивший посвататься, вставлял в ее пустые ножны свою финку. При следующей их встрече смотрел, если его финка была в ножнах, значит, можно засылать в дом девушки сватов. А если ножны пустые, значит она не хочет замуж за этого парня.

– Это ж сколько финок можно было так на халяву добыть! – сделала неожиданный вывод Вера.

Ирка не нашлась что ответить. Зашуршала в рюкзаке, достала несколько маленьких присоленных ржаных сухариков, протянула Вере. Потом взяла небольшую фляжку, прополоскала рот, сплюнула. Протянула флягу напарнице:

– Не пей, только рот прополощи. И на еду не налегай.

– Почему?

– Тяжело будет идти. Вспотеешь от выпитого, больше с потом уйдет, чем выпила. Проверено. До дома доберемся, там душу и отведем.

Ирка запалила маленький бездымный костерок. Тепло отразилось от нависших веток, и от маленького костерка стало даже жарко.