Остров жизни
Шрифт:
Под аркой из переплетения корней, во тьме норы, где в воздухе-то и дело мелькали жемчужины капель, возникла жизнь. Перекатившись с одного узловатого на другой, просочившаяся сквозь земную толщу влага застыла на самом краю камня, вобрала в себя медный силуэт. Дракон в капле. Целый мир в одной-единственной капле возник и рассыпался, когда та разбилась о мутную гладь лужи. Дрогнув, веки зверя размежились, и мигательная перепонка медленно отползла, обнажая окутанное брызгами зелёных сапфиров серебро. Зрачки расширились. И сузились тут же. Зверь посмотрел и, неспешно повернул длинную голову, посмотрел назад. Глаза закатились. Медленно, мучительно неспешно
Спустя пару минут зверь уже смог нормально дышать. Спустя час исчерченная узором костяных пластин спина выгнулась, шипами рвя наросшие лозы и освобождая крылья. С треском и глухим шелестом чудовище вновь чуть повело головой, осмотрелось, и только после, наконец, выдохнуло по-настоящему. На некоторое время воздух заволокла застоявшаяся и вонючая белёсая мгла, но прежде чем она рассеялась, дракон пришёл в движение. Зашуршали о затерявшиеся в грязи камни роговые чешуйки, захрустели корни, позволяя змею выйти в свет. Окаймлённые серебром расщелины зрачков расширились, а ноздри раздулись, с жадностью всасывая запахи мира. Неподалёку, на склоне покачивался и шуршал вереск, и лёгкий ветерок доносил дух затухающей на ночь жизни. Со стороны деревни доносился собачий лай. Близко. Дракону, скрывающему величие в тени вязов, ничего не стоило рассмотреть лицо женщины, орудующей на небольшом пирсе колотушкой.
Чуть полноватая. Да, определено несколько более полная, хотя зверю и сложно было об этом судить. Волосы в плотном клубке, простая складчатая юбка и поверх старый котт. Широчайшие рукава её были закатаны выше локтя, но всё равно отсырели. Ещё бы. Неизвестная ведь стирала. Тёрла бельё в воде, отжимала и складывала в корзину, которую держал рыжеватый мальчишка недовольного вида. Угол зрения, точно линза, чуть переместился. Всё верно, – по глазам видно было, что молодой, жаждущий приключений разум юнца терзала тоска. Он крутился от нечего делать, а когда и это занятие опостылело, принялся носком ботинка ковырять доску пирса. Девочка лет трёх играла на берегу, размахивая тонкой хворостиной и «ухая», изображая борьбу с непомерным чудищем. Идиллическая картина.
Наконец закончив, женщина тяжело приподнялась, распрямила спину. Взяла корзину. Подпёрла её боком и, вытерев тыльной стороной ладони лоб и щеку, улыбнулась. Взяла мальчишку за руку. Посмотрела на девчонку.
Скрип доски в сумраке, и они все вместе двинулись в направлении приземистых домов… как раз навстречу медленно бредущему со стороны полей стаду. Мерно отмахивающиеся от мошкары длинными хвостами рогатые, у девчонки они вызвали массу энтузиазма.
И не у ней одной.
Изодранное крыло чуть дрогнуло.
Всего пара взмахов до добычи, но был разве дракон на них способен? Он проиграл.
«Не можешь изменить себя, так поступи проще – измени мир».
(Кузьма Прохожий. Размышления о теории всего).
Отразив закат, гладь озера стала напоминать медное зеркало. Отблеск в волнении. Отлив, так похожий на цвет крупных, с ладонь каждая, чешуй, что покрывали усыпанное роговыми пластинами тело от ноздрей и до кончика хвоста. Не более чем иллюзия, но и
Раздув брюхо, змей с минуту оставался на поверхности. Он чуть отплыл и лишь после медленно опустошил грудину, позволяя верхней половине тела провалиться в приятно-прохладную неизвестность. Ноздри раздулись и закупорили оставшееся, прежде чем первая из стихий окончательно захлестнула длинное тело.
Ёкнуло простое сердце.
Он во тьме. Непроглядная чернота и прохлада, приятно щиплющая наросшую на ранах, пока ещё преступно тонкую кожу. Тело как будто потеряло вес, и в этом было для него спасенье. Лишь так зверь мог теперь двигаться сравнительно свободно, не тревожа лапы.
Проблески былых веков перед глазами, когда буйвол казался достойной добычей, пожрав которую можно не спать, а именно жить не один месяц.
Леса и океаны. Морские змеи. Заросшие моллюсками гиганты. Львы глубин, чей род столь же древен, хотя и далёк для дракона. Молодой зверь лишь раз видел настоящего короля волн. Во время бури, когда солёные валы врезались в скалы берега, разбиваясь и вздымаясь в небеса. Тот танцевал в пене. Дракон же в молниях, меж землёй и небом.
Камень, вода и воздух будто перемешались тогда, вторя несмолкающему рокоту, в котором зверь искал своего противника. Своё место и величие.
Зрачки дрогнули.
Нечем дышать. Молния! Шкуру обожгло, столь близко промелькнула трещина мира. И свет ударил. Ему не нужно было ни видеть, ни чуять. Дракон просто знал тогда – «враг» здесь.
Под лопаткой неприятно кольнуло.
Враг позади. Не боль даже, а отсвет поражения в загривке. Чёрные когти, которые подобно крючьям прошли под костью, подвесив тело, точно тушу на забое.
Он, или его.
Спокойно и тихо под водой. Нечто невесомое и одновременно вполне материальное будто объяло, прикрыв обнаженную, точно нерв, кожу на боках, крылья, и в особенности уязвимые глаза.
Ах да, – глаза. Видимо, дракон инстинктивно закрыл их, когда погружался. Зверь отодвинул нижнее веко, но не перепонку. Нечто округлое и блестящее – это пузырьки пробивались меж страшных клыков, и теперь быстро поднимались в мути. Чёрное дно и зелёное, с обратной стороны глади, небо.
Зверь вновь закатил глаза, прислушиваясь к новым ощущениям. Воздух в его груди пока не иссяк, так что спешить не стоило. Молнией промелькнула перед самой мордой белёсая вспышка. Это мелкая рыбёшка подставила бок свету – нечто, не заслуживающее и толики внимания. С невероятной для существа людского отстранённостью мозг зверя анализировал действия и их результат. Минуту, две, десять.
Это было где-то там. В глубинах. Память многих и многих поколений. Те времена, когда небо беспрестанно крутилось, а добыча была размером с небольшой амбар. Щель зрачка дрогнула, и дракон закатил глаза: крыло.
Неспешное движение под водой. Неприятная боль у основания плеча была платой, но да. Развернувшись, огромное тело стронулось, словно в жидком металле, между воздухом и твердью. Внезапный и резкий, удар хвоста приумножил этот успех, отправляя в полёт.
Прошло время, прежде чем удалось привыкнуть к иному, чёрному с зелёным отливом миру.