Остров
Шрифт:
Когда я проснулась, было совсем темно. Кто-то уже давно стучал в дверь, в висках кололо от непрошедшей усталости. Я спросила, кто там, и, просунув голову в дверь, Эрминия сообщила, что в зале ждет Долорес.
– Пусть поднимется, – сказала я.
Накинув бурнус, я пошла к умывальнику смочить голову. Сон не принес мне облегчения, а лишь усталость и апатию. В горле пересохло, и я выпила стакан воды. Но моя жажда была чисто нервная, желудок принял жидкость с отвращением.
– Привет, – сказала Долорес – Ты спала?
Она
– Спала, – ответила я. – Сколько сейчас времени?
– Двадцать минут одиннадцатого. Ты не ужинала?
– Не хочется.
– Я ходила в «Жемчужинку» с Эллен и Джеральдом. На обратном пути мы встретили Рафаэля.
– Где?
– На площади. Рассказал нам об аварии… Он был пьян.
– Сейчас?
– Да. Вы поцапались?
– Как обычно… Ничего особенного.
– Кажется, его машина перевернулась… Счастье, что он не искалечился.
– Где вы его оставили?
– Он в Кариуэле с остальными.
– Подожди-ка меня, – сказала я. – Я поеду с тобой.
Долорес курила, облокотившись на подоконник, а я, как могла, быстро помылась и привела себя в порядок. Потом спустилась в вестибюль и сказала Эрминии, что она может ложиться спать.
– Дети хорошо ели?
– Очень хорошо, сеньора.
– Завтра я буду спать до часу дня. И никого не хочу видеть.
Кто-то поставил на стол клетку с канарейкой. Уже закрывая калитку, я вспомнила о кошке и хотела было вернуться, чтобы переставить клетку, но Долорес ждала меня за рулем «мерседеса».
– Не знаешь, он один был?
– Кто?
– Рафаэль.
– Когда?
– Во время аварии.
– Не знаю.
– Вчера вечером Роман видел его в Малаге с Николь…
– Может быть.
В Конце улицы мы повернули налево, и фары осветили домики рыбаков.
– Постарайся его успокоить.
– Хорошо.
– Иди одна. Лучше, чтобы он меня с тобой не видел.
Ночь выдалась звездная, и я ощупью направилась к закусочной. Здесь поглощали свою ежедневную дозу спиртного все те же декадентского вида туристы, а дальше, под тростниковым навесом, пил простой люд. Я сразу же увидела Рафаэля, сидевшего между Джеральдом и Эллен. С ними была незнакомая рыжая женщина.
– Привет, – сказала я.
– Привет, – Эллен подняла глаза, и лицо ее посветлело. – Мы только что говорили о тебе.
– Вот как?
– Мы говорили, какая ты прекрасная жена, – сказал Рафаэль.
– Очень рада, – сказала я.
– Стойкая, самоотверженная, мужественная, словом настоящая испанка… – Он держал в руке стакан с водкой и теперь одним махом осушил его.
– Что будешь пить? – спросила Эллен.
– Не знаю.
– Водка очень хорошая.
– Тогда налей немного.
– Если пить понемногу, она восхитительна. Хочешь ломтик?
– Да.
Эллен отрезала ломтик лимона и бросила в свой стакан.
– Кажется, я вас
– Очень приятно, – сказала я.
– Мы с Агатой вместе жили в Мексике, – пояснила Эллен. – Отправились туда продолжать учебу и действительно получили много знаний и опыта. Однажды мы из-за чего-то поссорились и с тех пор ненавидели друг друга… – Она повернулась к рыжей: – Из-за чего мы сцепились, Агата?
– Не помню, – ответила та. – Это пройденный этап. С того момента, как я оставила добропорядочный родительский дом, и до спасительного замужества я ничего не помню.
– Просто Агата прислала моему мужу письмецо. Насчет моих шатких моральных устоев pi моего поведения.
– Может быть, – согласилась Агата. – Я ничего не помню.
– Когда я уезжала на Кубу, она жила с одним испанским аристократом, и целых двенадцать лет я не имела никаких сведений о ней… А вчера увидела ее в «Эльдорадо», она танцевала с негром.
– Джон милейший парень, – сказала Агата.
Хозяин принес нам два лимона и спросил, понравилась ли водка.
– Very good, [26] – ответил очнувшийся от спячки Джеральд.
– Нам нужен еще один стакан, – сказала Эллен.
– Сию минуту принесу.
– Не беспокойтесь, – остановила я его. – Я возьму сама.
Я подошла к стойке, какой-то мужчина в рубашке и синем берете осмотрел меня. Я несколько раз встречала его на пляже с мальчиком на руках. Малыш играл с ним, целовал и дергал за волосы на груди.
26
Очень хорошая (англ.).
– Дайте, пожалуйста, стакан.
Жена хозяина не слышала меня, и мужчина, подняв откидную часть стойки, достал стакан и молча протянул мне.
– Спасибо, – сказала я.
Вернувшись к столу, я села рядом с Рафаэлем. Взгляд его был пуст и бессмыслен, лицо мертвое и безвольное. Это состояние было мне знакомо, и мне стало стыдно за него.
– Ты знаешь, что нас позавчера обокрали?
– Да, – ответила я. – Ты говорила мне по телефону.
– У Джеральда вытащили документы и чековую книжку. Сейчас мы без гроша.
– Меня очень часто обкрадывали, – сообщила Агата.
– Где? – спросила Эллен.
– Везде. В Англии, во Франции, в Италии…
– Итальянская полиция совершенно беспомощна, – сказала Эллен.
– В Швейцарии у меня украли даже часы.
– Видимо, часовщик.
– Состоятельные воры меня не так возмущают, – сказала Эллен. – Но я не выношу, когда воруют бедняки. В детстве мне твердили, что бедные необычайно честны… А если у них нет даже добродетели, то что же у них еще есть?