Остров
Шрифт:
— Хорошо, — сказал он, — пусть главнокомандующим будет любой из вас.
Он прекрасно знал, что эти шакалы никогда не согласятся видеть над собой кого-нибудь из соперников. И действительно, номархи заспорили и мгновенно разругались. Себу был объявлен тупицей, Тракуша обозвали карандухом, а Херихотошкера — педерастом. Все эти прозвища настолько соответствовали истине, что Амукон невольно улыбнулся. Тракуш заметил движение губ номарха Мендеса и разразился скандальной бранью. Он кричал, что привел свою армию не для того, чтобы над ним издевались, что он тотчас же уходит домой, а Амукон пусть выпутывается из этого дерьма как хочет. Он разбушевался не на шутку, и Амукону пришлось потратить немало усилий, прежде чем он утихомирил воинственного коротышку. В конце концов
Разведчики донесли, что большая часть врагов стоит лагерем на берегу реки неподалеку от своих кораблей, а меньшая — всего около трех сотен воинов, движется прямо на город. Амукон предложил, что он и Себу — туповатый, а значит, будет легче прибрать его к рукам — встретят врага у стен, Мендеса и уничтожат его, а отряды Тракуша и Херихотошкера будут следить за основным войском и как только оно удалится на приличное расстояние от своего флота, нападут на корабельную стражу и сожгут корабли. Затем они должны сообща напасть на основные силы врага.
План понравился. Амукон видел это по разгоревшимся глазам своих нечаянных союзников. Для вида Тракуш сделал пару пустых замечаний, но тут же признал, что план номарха Мендеса вполне его устраивает. Оставив свои колесницы в распоряжение Амукона, Тракуш и Херихотошкер ушли к морю. Впереди их отрядов бежал оборванный и грязный проводник.
Войска Амукона и Себу выстроились перед городом и стали ждать неприятеля.
Отряд Юльма шел всю ночь. Сначала он надеялся догнать будто бы ушедших вперед Инкия и Крюта. Затем он понял свою ошибку, но останавливаться и поворачивать назад было уже поздно. Дух воинов падал с каждым шагом, и повернуть назад означало удариться в постыдное бегство.
Солнце уже припекало, когда один из дозорных заметил чернеющий вдали город. Юльм бодро крикнул, что там их ждет основное войско. Воины ответили невнятным бурчанием.
Их действительно ждало войско, но вражеское. Врагов было намного больше. Они стояли стройными рядами, и солнце играло на металлических шариках их боевых войлочных шлемов.
Амукон построил свое войско согласно традициям древних. В центре густой беспорядочной массой стояла пехота. В первых рядах — наиболее крепкие и хорошо вооруженные воины, за ними — вооруженная копьями и дрекольем голота, а сзади, в резерве — две сотни отборных воинов дворцовой гвардии. Его и Себу. На флангах стояли боевые колесницы, причем половину из них Амукон предусмотрительно оставил в резерве. Впереди войска стояла жиденькая цепочка застрельщиков.
Юльму никогда не приходилось водить войско в сражение. Тем более в такое примитивное. Но чутье воина, немало повидавшего на своем недолгом веку, помогло точно оценить ситуацию.
Главную опасность представляли ряды странных конных повозок. Пехота была хлипкой и плохо вооруженной. Созвав командиров сотен, Юльм наметил план действий. Согласно этому плану войско атлантов должно было имитировать фронтальную атаку, а затем обрушиться на левый фланг противника, уничтожая колесницы и прижимая пехоту и колесницы правого фланга к реке. Оттесненные в заболоченную вязкую низину кемтяне должны были неизбежно сдаться.
Сотники-марилы разбежались по своим подразделениям. Зазвучали отрывистые команды, воины сомкнулись в плотный строй и пошли в атаку. Сомкнутая бронза рядов. Юльм поднял над головой щит и начал звонко бить по нему мечом, отбивая ритм шага. Кефтиане и марилы последовали его примеру, и над полем предстоящей битвы разнесся мерный угрожающий рокот. Бум! Бум! Бум! Словно гигантские колокола. Этот звон взбадривал дух воинов, повергая врагов в замешательство — всегда неприятно иметь дело с организованным и сплоченным противником. Бум! Бум! Бум!
Амукон взмахнул рукой. Над полем взвилась туча стрел, пятнающих бронзовые ряды. Наступающие потеряли шаг. Номарх махнул второй раз. Повинуясь этому жесту, колесницы рванулись с места и обрушились на воинов Юльма. Но атлант предвидел такое развитие событий. Каждый его воин нес в руке камень или бревно. Кефтиане подпустили врага поближе и мгновенно, передавая из рук в руки камни и
Возничие слишком поздно заметили внезапно возникшую опасность. Колесницы правого фланга успели повернуть и начать обход атлантов, но остальные на полном скаку влетели в это препятствие. Кони становились на дыбы, воины вылетали из колесниц, пронзенные стрелами. Юльм выхватил бластер и, почти не целясь, срезал две уцелевшие при столкновении с заградительным валом колесницы. Лошади забились в агонии, люди умерли мгновенно с пеной у рта. Прыткие кони одной из колесниц сумели преодолеть завал и, оставив колеса своего экипажа в груде камней, пронзили строй кефтиан. Восемь человек погибли сразу. Их скосили страшные мечи, торчащие перед конями. Девятого достал стрелой лучник, который тут же повис на длинном копье гиганта марила. Кони, бешено кося ошалелыми глазами, проскочили сквозь строй и унесли обломки кабинки в поле. Ноги их были красны от человеческой крови. Красный конь в красном поле!
Времени перевести дух не было. Сзади заходили колесницы правого фланга. Возничие разгорячили бешеных полосатых коней, разевая рты в победном крике, атланты быстро перелезли через завал и развернулись. Колесницы правого фланга попали в такую же ловушку, как и их предшественницы. Лишь четырем из двенадцати удалось выбраться из этого месива. Юльм высоко вскинул над головой меч. Еще один удар — и победа! Однако Амукон думал иначе. Он не ждал такой прыти от этих трусливых кефтиан, они оказались куда лучше, чем он думал. Они умели драться и обладали каким-то страшным загадочным оружием — молниями, рассекающими человека на куски. Об этом уже говорили захваченные накануне пленные. Один из них клялся, что их войско возглавляют боги и что мечи их подобны молниям. Номарх не поверил и приказал отрубить ему голову. Теперь ему пришлось убедиться, что предводитель кефтиан действительно дерется ослепительной молнией. Рука одного из уцелевших возничих была обрезана по самое плечо, обрубок ее страшно обуглился. Амукон скривился. Пусть их оружие ужасно, но что они боги… Смешно! Великий Ра имеет голову кобчика и солнцеподобный лик. Вождь кефтиан имел отвратительное белое лицо раба с севера. Презрительно взглянув на потерявшего от страха голову Себу, Амукон вознес горячую молитву светлоликому Ра.
Бой тем временем перешел в решающую стадию. Войско Юльма ударило во фланг вражеской пехоте и, поражая копьями полуголых кемтян, начало теснить их к широкой и зубастой реке. Враги дрогнули и попятились, подставляя спины под разящие удары мечей. Разгоряченные боем атланты устремились за ними. И в этот момент в тыл им ударили двадцать пять боевых колесниц, предусмотрительно прибереженных номархом Мендеса. Удар был страшен. Земля покрылась искромсанными телами. Колесницы словно огненные демоны пронзили строй кефтиан, сея смерть и смерть. Опытные их экипажи действовали как хорошо отлаженный механизм: возница висел на поводьях рвущихся вперед коней, лучник щедро рассыпал во все стороны летучую смерть, крепко держащий щит копьеносец время от времени бросал короткие копья и радостно кричал, когда очередной враг замертво падал на землю. Смерть увлекла их настолько, что возницы даже не заметили, как врезались в бегущую толпу своих же солдат. Колеса колесниц окрасились кемтянской кровью. Бой перерос в кровавую свалку, перевес в которой был на стороне детей Кемта.
Юльм вместе с несколькими марилами отбивался от наседающих гвардейцев Амукона. Он срезал выстрелами из бластера три колесницы, создав вокруг их группки завал из конских и человеческих тел, преодолеть который было весьма непросто. Стоило кемтянину прыгнуть в ощеренный бронзовыми остриями круг, как его пронзали сразу несколько мечей и копий. Юльм отстреливал лучников, которые представляли наибольшую угрозу. Блестели клинки и тонко пели стрелы. Соленая кровь смешалась с соленым потом и орошала пресную землю Кемта. Силы атлантов таяли. Вскоре около Юльма осталось лишь шестеро воинов. Остальные либо погибли, либо были захвачены в плен, что было тоже равносильно смерти, ибо кемтяне убивали пленных.