Острова богов

Кауфман Эми

– Могу. Но знайте, если не удержаться, можно оказаться внизу, под днищем корабля. Не представляю, что со мной сделают, если принц упадет в ледяную воду и поранится о ракушки. Но уверена, мне это не понравится. – Она замолкает и смотрит на нос корабля.

– Давай дальше, – говорю я. – Интересно, что ты мне покажешь.

Задерживаю дыхание, видя, что по мере приближения она теряет уверенность в верности принятого решения. Не хотелось бы, чтобы она передумала.

Селли поворачивается ко мне, ветер вырывает еще одну прядь из косы, и та начинает извиваться у ее лица. Почти уверен, что духи примут это за игру и включатся в нее, но они проносятся мимо

и кружат теперь вокруг меня.

Девушка поднимает руку в перчатке с обрезанными пальцами – наверное, они нужны, чтобы не стереть руки о канаты, – и нетерпеливо откидывает волосы назад. Еще шаг, и она поворачивается, кивком призывая подойти. Встав рядом, мы касаемся друг друга бедрами и плечами, но взгляд ее предупреждает, что на этом не стоит сосредотачивать внимание. Следом за ней я перегибаюсь через релинг и вижу то, что она хотела показать. Передо мной вырезанная из дерева фигура женщины. Верхняя часть покрыта водорослями и ракушками, нижняя погребена под водой – будто острые ножницы портного разрезали ее пополам. Волны с белыми гребешками расходятся в стороны, обрамляя ее, словно кружево. В местах, где брызги поймали свет, они вспыхивают разными цветами. А потом летят вниз, исчезают.

– Приветствую, – говорю я на выдохе. Я чувствую духов везде, где нахожусь, но здесь присутствие духов воды ощутимо лучше всего. Над нашими головами бьются полотнища ритуальных флагов. Первый помощник капитана Кайри приложила немало усилий, натягивая их, чтобы они не попались мне под руку, когда я захочу сделать жертвоприношение. Лезу в карман и достаю корочки от тостов, поданных на завтрак. Я сунул их туда по привычке – никогда не знаешь, что и в какой момент понадобится.

Чтобы духи сотворили что-то волшебное, им нужно пожертвование. Предложите, что у вас есть, а они сами выберут нужное, и предмет исчезнет. Мы, алинорские маги, любим свечи, отлитые и освященные в Храмах нашей богини. Подношение поступает духам медленно, не все сразу. Без жертвоприношения ни один маг или служительница не захочет встречи с духами или богами, ведь это может быть воспринято как оскорбление, и тогда они заберут что-то у тебя сами. У служительницы и мага всегда должно быть что-то припасено в кармане.

Корочки хлеба – не лучшее подношение, но мне и не нужно ничего особенного.

Бросаю кусочки в воду и погружаюсь в себя, когда вижу, что они с шипением исчезают, – пытаюсь понять, что получаю в ответ. Ощущения такие, будто протягиваешь руку в темной комнате, уверенный, что там кто-то есть, и надеешься, что ее пожмут.

Я мгновенно улавливаю установившуюся связь и направляю в ответ дружественную энергию и ощущение радости от того, как они прекрасны. В ответ вздымаются вверх волны у носа корабля, брызги ловят лучи солнца и переливаются разноцветными огнями. Многочисленные радуги сияют очень ярко, я ощущаю готовность духов сделать все, что попрошу.

– Ого… – протяжно говорит стоящая рядом Селли и смотрит во все глаза на знаки на моих руках.

– Что? – я перехватываю ее взгляд.

– Они вам отвечают, – шепчет она. В ее голосе появились задумчивость и новые интонации, что-то необычное, чему я не могу дать определение. – Я раньше никогда не видела, как королевский маг общается с духами.

Обычные маги могут контактировать с одним видом духов – земли, воды, воздуха или огня. Маги королевской семьи Алинора способны на большее, но я выделяюсь даже среди них. Могущество мое огромно. Мне нравится раздражать старших сестер упоминанием об этом и уточнением, что за это надо благодарить мое врожденное

обаяние. Хотя уже существует доказательство того, что оно не на всех действует.

– Духи воды любят «Лизабетт», – говорю я, глядя, как волны вновь взлетают вверх и распадаются на белые пенные фрагменты.

Как я и предполагал, упоминание любимого корабля льстит Селли.

– Они отличаются от духов воздуха? – она отвлекается от созерцания воды, поворачивается и смотрит мне в глаза.

– Да, – киваю я и замолкаю, размышляя, как объяснить. – Духи воды озорные, в них больше энергии. Изменение ветра требует большого труда, я общаюсь с духами воздуха более официально. «Я вас уважаю», – говорю я очень вежливо.

– А что вы говорите духу воды?

Отвечаю не задумываясь.

– Я люблю тебя, ты прекрасна.

Хорошо, что я уже привык к ее взглядам, иначе сейчас у меня точно похолодела бы кровь.

– Слушай, ты сама спросила. Я ответил. Да, я люблю с ними пофлиртовать.

– Непонятно, почему меня это удивило, – бормочет Селли.

– Хоть на кого-то здесь действует мое обаяние.

Клянусь, никогда с начала знакомства я не был так близок к тому, чтобы она мне улыбнулась. Теперь каждую минуту пути до Островов я буду стараться добиться этого результата или, по крайней мере, меньше ее раздражать.

– Так было всегда? – спрашивает Селли и уточняет, видя мое удивление: – Вы общались с двумя видами духов?

– Со всеми четырьмя. Да, сколько себя помню. Я знаю, способности появились у меня раньше, чем у большинства.

Мага узнают по знакам, появляющимся на его руках при рождении, – толстая, извивающая линия изумрудного цвета, тянущаяся от предплечий к ладоням по тыльной стороне. Кажется, будто кто-то измазал младенца зеленой краской.

К пяти годам дети начинают видеть вспышки пламени или слышать перезвон колокольчиков, когда рядом появляются духи. Еще через несколько лет удается впервые привлечь духов. В этот момент знаки меняются, превращаются в замысловатые узоры, похожие на татуировки. Маг получает их от духов, с которыми связан. Этот день – большой праздник в семье мага. В дом приглашают гостей, устраивают вечеринку, демонстрируют всем пришедшим новые знаки. С обычными людьми это случается в возрасте восьми-девяти лет, к пятнадцати годам они полностью овладевают даром.

Я, например, как рассказывали, заставлял мелкие предметы кружиться в воздухе, а нянек обливал водой из ванны – все это еще до того, как научился ходить. Знаки у меня поменялись еще до первого дня рождения, линии переплетались и скручивались, с трудом помещаясь на маленьких пухлых ручках. Я не умел говорить, когда ко мне приставили в качестве учителей лучших магов королевства, чтобы я не устроил в доме хаос.

Сестры обожают напоминать, как в возрасте пяти лет я едва не поджег волосы матери на королевском приеме. К счастью, им неизвестно, что землетрясение, после которого на полу в некоторых помещениях дворца остались трещины, связано с моим первым поцелуем. С той поры я научился лучше себя контролировать.

Но Селли я говорю следующее:

– Мы с духами хорошо ладим.

– Это честно, ведь кому-то вы все же должны нравиться, – великодушно заключает она, глядя при этом не на меня, а куда-то в сторону.

– Послушай, у тебя определенно сложилось неверное обо мне впечатление. Люди обычно относятся ко мне с симпатией.

– За исключением всего населения Мелласеи, верно? Они-то мечтают вас прикончить. Из-за этого вы отправились в путь?

– Это не считается, ведь это не личное.