Острова испытаний

Культяпов Николай Александрович

– Ошибаешься. Да от твоих домогательств куда угодно улетишь, хоть к черту на кулички. Ты только намекни: когда и куда. Я всё исполню и даже обвинительную записку не оставлю.

Назойливая сестра продолжала еще что-то назидательно лепетать, но для него она уже безвозвратно исчезла, растворилась вместе со своим докучливым словоблудием, так как он с великой радостью вспомнил свой тайный побег и полную свободу, которую ощутил вне дома. Взрослые парни собрались в Шотландию, где собирались потренироваться и провести соревнование на серфинге, а затем устроить массовый полет на парапланах. Джонни не мог упустить такую возможность – и махнул с ними, сообщив, что родители разрешили ему. Неделя, проведенная в диких условиях, когда он был на равных

не только с необычно хмурой и скудной природой, но и с мужественными парнями, показалась ему просто фантастической. Это были лучшие дни в его короткой и в целом далеко не скучной жизни. Он почувствовал себя там не каким-то человеком-пауком – таких оказалось немало, и все они были наделены необычными редкими способностями, – а экстремалом и этому состоянию души безмерно радовался. Еще бы! Он ощущал себя человеком-птицей, который обретал полную свободу, когда кружил и смело парил над крутыми обрывами и угрюмыми горами, приветливыми зелеными долинами и небольшими лесами, гостеприимным прибрежьем и даже над кусочком неспокойного моря. Дух захватывало во время впечатляющего полета, когда он сливался с северной природой, был ее маленькой, но гордой частью и от счастья терял счет времени. Сроднившись с соратником ветром, он стремился к необъятным небесам, ощущая себя в этот затянувшийся от удивления миг царем птиц и властелином застывшего мира, потому что он выше всех! Облака, солнце и звезды в расчет не брались, поэтому он с ними не соревновался, а заключил нерушимый союз.

Погрузившись в приятные воспоминания, Джонни не расставался с ними весь день. Теперь он был во власти тех захватывающих ощущений, которые с небывалой радостью проснулись в нем и настойчиво напоминали, что есть и другой мир, и ты знаешь, где он находится. Стоит только очень захотеть.

Подводя в мягкой постели итоги очередного круизного дня, удовлетворенный Джонни отметил: «Я и сейчас с радостью оказался бы там: среди старых и новых друзей, которые давно подружились с дикой природой, и их не пугают ни трудности, ни загадочная неизвестность. Как нравятся приятные случайности, рожденные на полюсах сюрпризных крайностей!»

Глава 9

Но загадки поджидали его и здесь. Уже на третий день Джонни случайно обнаружил, что его соседями по каюте оказались те самые подозрительные типы, которых он сначала выделил в толпе, успел скоропалительно заподозрить в преступных замыслах, а потом в них разочароваться. Их служебное помещение оказалось крайним в коридоре, поэтому не очень бросалось в глаза среди кают первого класса.

После обеда возвращаясь из библиотеки, Джонни издалека приметил знакомые силуэты и очень удивился: «Ничего себе! Неужели они вышли из его каюты? Для краж обед – самый подходящий момент. Но что им надо?» – заспешил он, терзаемый большими сомнениями. Но братья внезапно испарились: словно сознательно воспользовались другим выходом.

«Уж больно подозрительно резво скрылись! Значит, есть серьезные основания».

В трепетной душе Джонни затеплилась приятная надежда: теперь они снова – одной малюсенькой ошибкой, крошечной оплошностью – вызвали к себе профессиональный интерес. Однако, внимательно изучив соседнюю дверь, сыщик пришел к выводу: «Выходит, они тут обосновались. Так это к лучшему: теперь я с них не только глаз не спущу, но и уши навострю».

Чтобы отвлечься от нахлынувших мыслей, будораживших его воображение, Джонни стал листать библиотечную книгу и невольно заинтересовался морскими узлами. Сидя в кровати, он внимательно рассматривал рисунки и пытался запомнить сложные названия. «Беседочный, может заменить огон, используется для подъема и спуска людей. Двойной беседочный – подобен одинарному: применение то же. Брамшкотовый применяется для ввязывания шкотов в шкотовые углы парусов и пластырей, для связывания двух концов троса одинакового диаметра при поднятии небольших грузов. Выбленочный – для вязки выбленок к вантам и закрепления концов троса за середину другого троса или

дерева. Гаечный и двойной гаечный – для закладывания толстого и тонкого троса. Калмыцкий, весьма практичный и надежный быстро развязывающийся узел, применяется для крепления бросательного конца к огону швартового троса. А еще бывает констриктор – его не развязывают, а разрубают. Далее следовали кошачьи лапки, плоский, прямой, пьяный…»

«Таким, наверно, связывают буйных матросов! – решил он, представив почему-то своих соседей, проявивших в пьяной агонии буйную агрессию. – Не советую, а то мы на вас быстро управу найдем», – на всякий случай предупредил покосившийся на перегородку Джонни, прекрасно понимая, что мысли передаются на расстоянии и имеют свойство материализовываться.

Когда продолжил чтение, то удивился своей проницательности. Этот узел с двумя затягивающимися петлями действительно использовался по смысловому назначению – для усмирения не в меру разгулявшихся моряков. «Надо же, как я угадал. А впрочем, для меня это такая мелочь!»

Затем узлы перечислялись по порядку: рифовый, рыбацкий, рыбацкая восьмерка, ступенчатый, стопорный… А затягивающую удавку иногда называют эшафотным узлом. «Это тоже для них и таких как они. Так что ведите себя пристойно: не советую опробовать на своих шеях», – посоветовал он им и снова углубился в чтение.

Совершенная петля, удавка для подъема тяжестей или бревен, фламандский, хирургический, шкотовый, шлюпочный, задвижной, простой штык, рыбацкий штык, штык со шлагом. «Фу! – выдохнул Джонни. – Нет, никогда мне не быть моряком, потому что невозможно запомнить всё это, чтобы применять на практике».

– Ошибаешься. Есть такие, которые прекрасно в них разбираются, – опровергнул его внутренний голос. – Так что работать надо над собой и запоминать. Пригодится.

Глава 10

Чтобы хоть как-то убить время, Джонни вышел на прогулку: душа требовала каких-нибудь событий, действий. С ознакомительной целью он заглянул в супермаркет и поразился обилию товаров. «Глядя на всё это и на многочисленных покупателей, складывается впечатление, что нас тут не кормят».

В голове Джонни замельтешили мысли, которые были созвучны с его внутренним голосом: в этой толкучей пестроте в первую очередь бросаются в глаза отчетливые черты человеческой суетности и людской нужды, в этом фантастическом хаосе ярче, чем где-либо, ощущается и проявляется всё сумбурное многообразие нашего материально-натурального мира. Перед глазами всё бессмысленно кружилось и мельтешило, ему хотелось закричать:

– Люди, опомнитесь, зачем вам всё это лишнее? Вспомните, как жили ваши далекие предки.

Однако он понял, что эти убогие людишки, отравленные страстью приобретения впрок, его не поймут. Наоборот, даже грубо осудят: кто словом, кто взглядом.

«Ну что же, тем хуже для них», – признал Джонни, не посчитав необходимым перевоспитывать их в данный момент. Лично его ничто не соблазнило в этом бесконечном беспорядке разложенных товаров, и он с радостью выскочил на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Но видимые и тайные завлекалки, которые и рассчитаны на человеческие слабости, всегда присутствуют где-то рядом: их множество, они хорошо рекламируются – если тут не удалось тебя заманить и опустошить твой кошелек, то здесь-то ты точно попадешь в их расставленные сети и цепкие лапы зла. Таков закон наживы!

«Все негодяи пользуются исключительно негодными средствами и методами. Отними у нас горы чужого или даже ограбь, и никто не возмутится, а попытайся отнять у нас каплю своего – и может начаться война».

Скромный и безобидный на вид мальчишка, на которого никто и внимания не обращал, сделал всего несколько шагов, как его заинтересовала соблазнительная вывеска «Казино». Он сразу загорелся идеей проникнуть внутрь и внешне преобразился. Ведь запретный плод сладок, особенно для мужающего подростка, каким он себя видел со стороны, поэтому Джонни без раздумий ринулся туда.