Острова испытаний
Шрифт:
И вдруг он услышал от тихони Гарри еще одно слово: «Вау!» Это было нечто, и Джонни откровенно порадовался за него: какой прогресс!
Увидев сына в гордом одиночестве, мистер Крег удивился и взмахом руки позвал его. Внешне он выглядел хладнокровным и учтивым, но горящие глаза и глубокая складка на переносице выдавали едва скрываемый гнев.
– Подойди ближе, несносный мальчишка. Джонни, на тебя опять поступила жалоба. Вчера ты так несся по палубе, что сбил с ног пожилую даму.
– Неправда. Я пронесся мимо – и ее сдуло ветром.
– Тогда
– Потому что мы с ветром братья. Родные братья! А вот ей не повезло: она уже не дружит ни с детством, ни с ветром, ни с юмором. А вот кто ее истинные друзья, могу только догадываться и сожалеть.
– Я гляжу, за словом ты в карман не полезешь.
– Папа, ты же знаешь: в твой – никогда. Мне и чужих хватает. Не путай меня с чиновниками, которые страх как не любят воровать, зато взятки берут с превеликим удовольствием.
– Мне кажется, ты думаешь совсем не о том. Ты бы лучше детские книги, сказки почитал.
– Самая лучшая книга это книга жизни! Вот я и познаю ее: каждый миг это страница, а каждый день – очередная глава! Вот я и спешу впитывать. А то чуть задержишься в развитии – потом догоняй всю жизнь.
– Джонни, ты стал говорить загадочно, иногда даже афоризмами.
– Иной афоризм целой книги стоит! Поэтому учусь краткости в словах и четкости в делах.
Последнюю фразу он произнес так быстро и невнятно, что отец хотел уточнить, но на судне раздался какой-то грохот, и сын испарился.
Зато вместо него из-за спины белой тучкой выплыла неповоротливая жена.
– Что, опять не дослушал?
– Вот сорванец. Умчался как угорелый. Ему до всего есть дело. Я уже не знаю, как его воспитывать. Я всегда говорил, что дети – ускорители нашей жизни и смерти. Ой, быстрее бы закончилось это невыносимое наказание.
С другой стороны мистера Крега словно тень, хотя и в легком светлом платье, нарисовалась Кэт – оказывается, она до этого тоже пряталась за его спиной. Отец удивился: обложили со всех сторон, но сейчас его больше интересовала не собственная персона, а непослушный сын.
– Как же рано он повзрослел! И что из него может получиться?
Дочь не заставила себя долго ждать и высказала свою принципиальную точку зрения:
– Абсолютно ничего.
– Милая, Кэт, так не бывает. Нулей в природе и в обществе не существует. Что касается людей, то одни со знаком плюс, а другие – со знаком минус.
– А еще есть винегрет и салат. Так вот, из него вряд ли получится хоть что-то съедобное.
Отец только улыбнулся и полез за музыкальными часами на цепочке. Уточнив время, он обратился к жене:
– Дорогая, если уж мы заговорили о кулинарных блюдах, не пора ли нам на обед?
Глава 13
Океан по-прежнему выглядел спокойным и невозмутимым, как капитан судна, – видимо, водная среда обитания приучила морского волка быть таким, – словно специально испытывал терпение всех и прежде всего темпераментных людей, привыкших к экстремальным ситуациям. Он, как гигантский единый
Но для Джонни главным было совсем другое: его безбрежность – ни начала, ни конца. Он устал разглядывать его в различных направлениях и в разное время суток: ни единого островка, ни единого намека на предстоящее возмущение и беспокойство. А как хотелось взрыва стихии или хотя бы приличного волнения и качки. Оставалось довольствоваться малым: надеяться и ждать.
Однако Джонни верил в свою удачу и каждое утро первым делом всматривался вдаль и утешал себя обнадеживающей мыслью: «Если не сегодня, то завтра уж точно. Я же провидец – а они никогда не лгут, даже себе».
А пока синий океан казался таким же бесконечным, как голубое небо, на едва видимом горизонте они постепенно сливались и смешивались, словно переходили из одного состояния в другое и вместе составляли невидимую полосу, которая являлась загадочной частицей непознанного человеком безграничного мироздания. И вовсе неслучайно они окрашены в такие цвета: природе, видимо, легче смешать эти родственные тона, чем, например, белый и черный, красный и зеленый…
Всюду, даже в столовой, распространялся приевшийся запах солоноватого моря, его разнообразной живности и бесконечных зарослей всевозможных водорослей. Пообедав без особого удовольствия, Джонни прошелся по безлюдной унылой палубе, однако, не найдя себе подходящего занятия, решил вернуться в каюту. Бесшумно проскочив в нее, он за перегородкой услышал голоса и тут же взялся за стакан. Для любопытных ушей даже глухая стена – не преграда. И вдруг его ошарашили угрожающие фразы-молнии.
– В таких делах главное – настроиться и действовать жестко. Никакой пощады!
«Ничего себе!» – удивился Джонни, а сам с радостью затрясся словно от легкой лихорадки в ожидании чего-то необычного.
Другой голос был не так категоричен.
– Я каждый день прокручиваю в голове нашу операцию: вроде бы всё продумано до мелочей. Но сидит во мне проклятая заноза недоверия – чего-то не хватает, будто заранее предупреждает: что-то обязательно помешает нам. А чего – сам не знаю.
– Не бойся, всё обойдется. А кто нам попытается помешать – быстро отправится рыб кормить.
«Вот так дела! Кажется, что-то очень серьезное затевается, а я собирался уже сбросить их со счета. Да что там собирался, я с мальчишеской несерьезностью и опрометчивой легкостью практически уже сделал это. Откровенно должен признать, явно поспешил, необоснованно погорячился. – Джонни дотронулся до лба – а он холодный. – Это же особо опасные преступники! За ними нужен особый контроль!.. Только бы не прозевать и вовремя предотвратить… А может, сразу сообщить кому следует? – родилась упреждающая мысль. – А кто мне поверит, какому-то молокососу, который якобы что-то когда-то слышал через стенку! Да мой отец первым усомнится. Нет, сначала нужны доказательства, и я добуду их».