Острова попутного ветра
Шрифт:
– Фе-де-ра-ци-я, – Назар произнёс по слогам, послушал каждый звук и, покачав головой, резюмировал. – «Якалка», «фыркалка» – задавака.
Тренерские усы после этого долго не могли успокоиться, они приподнимались вверх и весело ухмылялись. Что это означало для Назара осталось загадкой, либо тренер не согласился с его выводами, высмеял их и тем самым признал могущество Федерации над собой, либо под ухмылкой пряталось нечто большее, никак не объяснимое словами – только смехом. Юный капитан ломал голову над этой загадкой и внимательно слушал правила…
Уже
Настоящий адмирал озабоченно потирал лысый затылок, пожимал плечами, искал виноватых (он же не мог обвинить самого себя?):
– Вы капитан или кто, что вы там себе под нос мямлите?
Докладчик покраснел, шея напряглась, губы плотно сжались, он боялся как бы обидные мысли не выскочили нечаянно наружу и не стали достоянием адмиральских ушей; тогда уж точно не быть ему капитаном!
– Ваша важность, – докладчик опускал глаза и упорно сверлил ими золотую пуговицу на кителе Настоящего адмирала (о, как он мечтал о точно такой же, но на собственном мундире; она – пуговичка – была вершиной всех его самых потаённых желаний), – этот беглец невероятно увёртлив и обладает какой-то сверхъестественной силой…
– Что за чепуху вы несёте, капитан! Вы мне ещё о духах расскажите. Вечерами нужно серьёзное чтиво читать, инструкции там или лоцманские справочники, а вы, наверное, развлекательные каналы по телеку гоняете или романы почитываете. Угадал?
– Читаю. – Смутился капитан, продолжая теребить взглядом блестящую пуговицу (ох уж эта деталь на мундире, даже не имеющая никакого практического применения, так – красулька, тем не менее, превращала её обладателя в повелителя душ и дум всего флотского экипажа). Капитан незаметно вздохнул и продолжил доклад, – например вчера бунтовщик снова попал в поле нашей видимости и досягаемости, мы увеличиваем ход до максимального, вперёд отпускаем скороходные катера. Он почти окружён и тут заканчивается топливо. В баках самых скоростных катеров ни капли, мощные движки высосали всё до последней капли. А ему всё нипочём: ухватился за свежий фордевинд и был таков. Мы не обучены ловить ветер.
– Ветер, ветер! – кипятился Настоящий адмирал, – что, на морях теперь штили отменили, капитан?
– О чём я и пытался вам доложить.
– Когда?
– Только что. Для него и в штиль всегда дует попутный и весьма сильный ветер. Вопреки всем нормальным законам природы. Он обладает сверхъестественной силой.
Адмирал, ворча, отодвинул мягкое кресло и сам лично поднялся на мостик флагмана:
– Всё приходится делать самому. Наблюдатель!
Флот Всех Федераций шёл широкой дугой, уверенно и нагло сминая набегающие на форштевни волны. Ему было всё нипочём – сзади следовали корабли обеспечения, а за ними возвышались скалистые, укреплённые и неприступные берега Всех Федераций. Её око неотступно следило за белым пенным следом, оставляемым преследующим флотом.
Перед могучими левиафанами морей едва заметной точкой маячил белый парус. Флот, задымляя горизонт, хищнически сжимал фланги
В этот день повезло одному единственному матросу – он поставил на парус и сорвал весь куш.
У Настоящего адмирал выпучились глаза:
– Что за чертовщина такая!..
Обыкновенная с виду яхточка, с непримечательным «бермудским» треугольным парусом, легко и непринуждённо уходила от погони тысячи скакунов, запряжённых в мощнейшие двигатели самых резвых рекордсменов на всех океанах и морях. Катера лихо задирали носы, глиссировали, водомёты взбивали за кормой бурную пену и – всё напрасно! Настоящий адмирал ухватился за подлокотники кресла и поддался вперёд, насколько позволял солидный живот. Он сам бывший яхтсмен и прекрасно разбирался во всех нюансах гонок под парусами. Сейчас, по идее, «эта мелюзга» должна начать лавировать при встречном ветре, тут-то мои «скакуны» её и нагонят – им эти ветра нипочём, их ветра покорны и услужливо ревут в цилиндрах.
– Разрешаю слегка помять его бортами. Пусть послужит уроком для остальных, – воодушевлённый зрелищем погони Настоящий адмирал проревел команду в микрофон. Эх, и где мои пятнадцать, когда я стал чемпионом?!.
Назар ослабил шкоты (снасть для управления парусом), гик (деревянная или металлическая подвижная балка к которой крепится нижний край паруса) просвистел над головой, яхта дёрнулась «рыскнула» по курсу, он слегка повёл рулём, ещё потравил шкоты, и нос лодки, уже вот-вот готовый зарыться в солнечную волну, резво вскочил на её гребень и понёсся среди бурлящих бурунов!
Это уже не тот «малец», что впервые переступил слип сочинского яхт-клуба, – Назар вырос, окреп, обрёл уверенность в штормах и не дрейфил при шквальном ветре.
Сегодня был второй день регаты, проходящей в акватории Сочи. По результатам первого Назар возглавляет список в своём классе. Но и соперники сильны. И отрыв минимальный, этот старт решает всё. Назар обернулся, так и есть, острый нос ближайшей яхты разрезал волну, отстав всего на полкорпуса. Лицо юного преследователя, красное от возбуждения, было обращено в сторону Назара и не выражало ничего кроме решимости догнать и перегнать. Ничего удивительного – таковы условия всех без исключения гонок.
Назар вспомнил давнишний разговор с тренером:
– А если я нарочно уступлю первое место, ну чтобы ему, значит, не было обидно, я буду победителем?
– Для себя, возможно, будешь, но для гонки, её участников: гонщиков, судей и зрителей, – ты навсегда останешься вторым.
– А что важнее?
– Решать тебе. Каждый однажды стоит перед выбором: быть первым или победителем.
А есть разница, тренер?
– Имеется.
Назар взглянул на парус и прислушался: всё, что составляло его Я, заставляло двигаться и дышать, в этот миг ликовало и торжествовало – он ни за что не уступит первое место! Ни за что!