Острые грани
Шрифт:
Кто-то скажет, что любовь прекрасна, в ней смысл жизни. Возможно. В книгах, в фильмах, в песнях. Она прекрасно везде, только не в жизни.
В жизни я не видела той красивой и трепетной любви, которую показывают в фильмах и книгах. В жизни, я знаю точно, любовь – синоним боли. Или ее верный спутник. Кому как нравится…
Как и любой человек я стараюсь избегать то, что приносит боль. Это нормально.
Я точно знаю одно: секс – это то, что действительно приносит удовольствие и не влечет за собой боль (ну, разве что в первый раз). Для него не нужно ни чувств, ни привязанности,
Глава 3. Сергей
После работы привычно паркуюсь во дворе многоэтажки. С заднего сиденья беру портфель с бумагами, ноутбук и пакет с продуктами, список которых прислала Наташа, попросив заскочить в магазин после работы.
В квартире пахнет вкусным ужином. Стёпка встречает меня в прихожей. Зажав подмышкой планшет, ударяет кулаком в мой кулак, берет пакет с продуктами и уходит в кухню, где оповещает маму о том, что я приехал.
– Привет, Серёж, - Наташа мимолётно целует меня в губы, не касаясь мокрыми руками. – Поможешь с ужином?
– Сейчас переоденусь, - бросаю я устало.
В комнате скидываю опостылевшую за день рубашку, брюки и наручные часы. В шкафу выискиваю простые домашние штаны, игнорирую футболки, которые никогда не ношу дома.
Грязные вещи оставляю в корзине для белья, мою руки и иду в кухню, где Наташа что-то помешивает в сковороде. Кажется, какой-то соус.
– Нарежешь салат? – бросает она с легкой улыбкой, мельком глянув на меня через плечо.
Молча киваю и приступаю к нарезке лежащих на столе овощей.
Я спокойно принимаю участие в домашних делах. У меня нет замашек принца, согласно которым меня должны обслуживать только потому, что я мужик и зарабатываю больше. Для меня не составляет труда нарезать пару овощей на салат или помыть посуду после ужина. В этом нет ничего сложного или предосудительного. Наоборот, спустя несколько лет брака, мы с женой поняли, что кухня – это постоянное и излюбленное место для наших встреч, где мы проводим вечера, рассказывая друг другу за ужином и готовкой о том, как прошёл день каждого из нас. К нам частенько присоединяется сын, который, в основном, занимается дегустацией и трёпом о том, какой он крутой и классный пацан. И с каждым годом он становится всё круче и класснее, конечно же.
Сегодня Наташа традиционно рассказывала о своих подругах с работы и о том, что они выкинули на этот раз. Честно говоря, я уже давно потерял нить о том, кто из ее подруг кто. Кто Катя, а кто Света, кто «овца». Кто замужем, а кто в постоянном активном поиске. Я уже давно и безвозвратно потерял сюжетную нить, слушая жену, в основном, на автомате. В нужных местах я соглашаюсь с ней, где-то просто киваю, а где-то даже делаю вид, что мне тоже весело. Я не слышу и не понимаю, о чем и о ком она говорит. Моя реакция исходит из интонаций, которые долетают до меня от Наташи. Я просто даю ей возможность выговориться, заглушая в себе грубость, когда мне просто хочется побыть недолго в тишине после напряженного рабочего дня.
Сам я почти ничего не рассказываю. Наташа спрашивает. Наверняка,
С годами общение становится не таким радужным, как в начале брака. Прижатые рутиной, бытом, работой и обязательствами, мы уже не щебечем как птички в райском саду. К концу дня, чаще всего, хочется просто отдохнуть в тишине, чтобы никто не трогал.
После ужина, я помог Наташе помыть посуду. Не всю, правда. Стёпка затянул меня в зал, чтобы порубиться в приставку. Какой мальчишка тут устоит? Мой внутренний мальчишка не смог.
В итоге, от приставки я оторвался только тогда, когда Наташа, стоя в дверном проеме уже в шелковом халате, намекнула на то, что пришло время спать.
Нехотя, но Стёпка поплёлся в свою комнату, в очередной раз напомнив нам, что завтра утром его нужно подбросить до большого стадиона, а не в спорткомплекс.
После душа забираюсь под одеяло и несколько минут читаю почту. Наташи рядом нет. Судя по звукам, она что прибирает в кухне или готовит продукты для завтрака.
Через несколько минут рядом со мной мелькает стройная тень жены. Снимает халат, кидает его на круглый пуфик у туалетного столика, и, выдавив немного крема из тюбика на тыльную сторону ладони, ныряет рядом со мной под одеяло.
Мельком глянув на нее, понимаю, что пора закругляться. Закрываю ноутбук, откладываю его на тумбочку и скатываюсь вниз по подушкам. Поворачиваюсь к жене, молча наблюдая за тем, как она привычно мажет руки кремом перед сном. Скольжу взглядом по ее профилю, по острому носу, по пухлым губам. Мысленно утопаю в ложбинке груди…
– Что? – не выдерживает она, наконец, посмотрев на меня с легкой улыбкой. – Тебе тоже дать крем?
– Не крем, - произношу я, сосредоточив внимание на тонкой бретельке кружевной сорочки, которую с большим наслаждением снимаю с плеча жены.
– Серёж, - шипит Наташа, боязливо косясь на закрытую дверь нашей спальни.
– Стёпка уже давно спит, - шепчу я, нежно целую жену в обнаженное плечо, пахнущее гелем для душа.
Подминаю под себя податливое тело Наташи. Языком раздвигаю ее губы и впечатываюсь в горячую промежность пахом, ощутив лёгкую дрожь стройного тела.
– Ого! Долго же ты терпел! – смеется шёпотом Наташа.
Спускаюсь поцелуями ниже, оголяю пышную грудь, наслаждаясь тем, как Наташа выгибается навстречу, предоставляя мне всю себя без остатка.
Слегка отстраняюсь, сажусь на пятки, но только для того, чтобы стянуть с жены трусики и оставить их за спиной. Снова возвращаюсь к ее губам, целую и, не глядя, тянусь к верхнему ящику тумбочки за презервативом. Приспускаю свои трусы, раскатываю презерватив по всей длине и, заглянув в глаза жены, плавно вхожу в нее, чувствуя, как ее дрожь растекается теперь и по моему телу тоже.