Острые углы
Шрифт:
— Что ты смеешься? У меня из семьи только ты и остался. Лерка укатила и Матвея с собой забрала.
— Может, прикажешь тебя еще папой называть? — снова посмеялся Лёшка.
— Это уж как сам решишь. Я не против второго сына.
Алексей посмотрел на него долгим взглядом, о чем-то раздумывая.
— Забавно. Своего родного отца мне не довелось папой назвать.
— Жизнь порой бывает непредсказуема, — философски откликнулся Соломатин.
— А если бы Лера не уехала, я бы услышал эти слова?
— Нет. Зачем? — усмехнулся тесть. — В этом
— Ладно, папенька, — с иронией сказал Лёшка. — Ужин так ужин, шашлыки так шашлыки.
— Другое дело, — добродушно улыбнулся Соломатин и позвонил горничной, чтобы принесли столовые приборы для Полевого и позвали Нату в столовую.
Время не лечило — время калечило. Тоска по Лере превращалась в затекшую, неподвижную боль. Эта боль не проходила. Даже не думала ослабевать и сильнее всего накатывала в одиночестве. В такие моменты становилось нечем дышать. Полевой чувствовал себя на дне самого глубокого омута. Он безнадежно пытался спастись, ловил ртом воздух, но невидимая рука тащила его вниз, в пузырящуюся пену.
Прошел год, как Лера уехала. Целый год он сходил с ума, то падая в кромешную темноту, то выныривая на поверхность.
Временами он начинал жить. Ему казалось, что всё еще можно вернуть. Он загорался надеждой и невесть откуда взявшейся энергией, снова искал Лерку, доставал Соломатина разговорами, но после неудавшихся попыток наступала апатия такой страшной силы, что с трудом отрывал себя от постели.
Злейший враг стал ему ближе родного отца. Палыч, наверное, в гробу переворачивался от такого расклада, но что делать, если Соломатин был единственным, кто понимал его чувства. Он знал всю ситуацию, и почему-то именно у него всегда находились нужные слова, которые помогали жить дальше. Хотя то, что Полевой еще дышал, выполнял возложенные на него обязанности и делал свою работу еще не значило, что он жил…
Отец родной постеснялся его сыном назвать, а вот Альберт Сергеевич ничего не стеснялся. Он открыто всем демонстрировал их близкие отношения. Называл сыном, поддерживал во всем и помогал решать любые проблемы. Их союз наделал много шума, возникли брожения. Но Соломатину нравился этот ажиотаж, как и влияние, которое они оба приобрели, объединив усилия.
Полевой знал его рабочий график и мог запросто прийти без звонка. Что и сделал этим вечером. Не стал Лёшка заранее предупреждать о своем визите.
Не хотел, чтобы старик волновался. Вопрос, с которым он к нему сегодня пожаловал, был не очень приятный и для них обоих болезненный.
— Как хорошо, что ты пришел! Я сам хотел тебе звонить, — обрадовался тесть, выходя к нему в гостиную. — Скажу, чтобы нам чего-нибудь принесли.
Но Алекс сразу его остановил:
— Не надо, пап, не суетись, я по делу.
— Подождет твое дело, — заявил Соломатин тоном, не терпящим возражений, и приказал принести кофе.
На его лицо набежала тень. Альберт Сергеевич сразу догадался, по какому делу пришел Полевой, и расстроился. Ждал этого с тех пор, как
— Мы же с тобой на рыбалку собирались, сейчас такая погода хорошая, может, рванем? — спросил он, пытаясь оттянуть неприятный разговор.
— Рванем, только чуть позже. Меня некоторое время не будет в городе. Как вернусь, поедем на рыбалку, — пообещал Лёха.
Как бы Соломатин ни пытался оттянуть время, избежать разговора не получится. Решение уже принято.
— А куда ты собрался?
— Отдохнуть хочу. В отпуск поеду.
— Надолго? Когда?
— Недели на две, может, больше. Завтра улетаю.
— Угу, — покивал Соломатин и неожиданно вспылил: — Слышал я про твои шашни. Ты давай заканчивай с этим. Забыл, что на моей дочери женат!
Алекс положил принесенную папку с документами на столик около дивана и спокойно сказал:
— Передай Лере. Пусть подпишет.
— Что это?
— Документы на развод.
— Вот так подарочек на день рождения! — возмутился Альберт Сергеевич.
— Я поэтому и отдаю их сейчас. Знаю, что вы увидитесь. Ты же будешь ее поздравлять.
— Ты хочешь развестись? — переспросил тесть, будто еще раз хотел убедиться в том, что не ослышался. — Я против!
Лёшка улыбнулся:
— А когда-то грозился мне пулю в лоб пустить, если я к Лерке подойду.
— Грозился… — взмахнул рукой. — Ты тоже мне грозился много чего сделать. А сейчас я тебя точно пристрелю, если ты с Леркой разведешься!
Полевой терпеливо молчал, слушая гневные вопли тестя. Уже достаточно хорошо его знал, понимая, что ярость старика от бессилия.
— Мы в разводе с тех пор, как Лера уехала. Тесть у меня есть, а жены нет. Я всего лишь хочу избавить нас обоих от такой несущественной формальности, как печать в паспорте. Чтобы ни ей, ни мне больше ничего не мешало жить своей жизнью.
— Как ты смеешь об этом думать?! — Соломатин сорвался с места, снова впадая в безудержный гнев.
— Наверное, потому что за целый год она ни разу мне не позвонила, — спокойно сказал Полевой.
— Не год! — возразил Соломатин.
— Ну да, пара месяцев тут имеют значение, — в тон ответил Алексей.
Альберт Сергеевич заметался по гостиной, меряя быстрыми шагами пространство перед огромными окнами, выходящими в сад.
Для Лёшки этот год был длиннее целой жизни. Для Леры же он прошел, как в тумане.
До этого у нее не было проблем со здоровьем, но беременность выжала из нее все соки, да и разрыв с Лёшкой окончательно доконал. Всю беременность ее мучил страшный токсикоз. Вместо того чтобы набирать вес, как обычно это бывает у беременных, она буквально таяла на глазах. В эти непростые месяцы отца волновало лишь здоровое дочери. Физическое и психическое. Позже, когда понял, что Лера пришла в себя после родов и достаточно окрепла, стал заговаривать о том, чтоб она вернулась. Пару раз они крупно поссорились, но Альберт Сергеевич не собирался отступать, надеясь при следующей встрече снова начать этот разговор.