Осужденные души
Шрифт:
Однажды вечером в Альхесирасе у нее подскочила температура до сорока. Пришел врач – сухонький молодой человек с моноклем и в перчатках, пытавшийся объясняться по-французски, чем вконец измучил Фани.
– Москитная лихорадка, – сказал он, внимательно осмотрев ее глаза и не проявляя интереса к другим симптомам.
– Это опасно?
– Через три дня пройдет.
На четвертый день температура действительно упала, и Фани поправилась. Она предложила врачу положенный гонорар, но тот отказался его принять.
– Я дал обет богородице лечить в течение года бесплатно, – объяснил он просто.
В тот же день Фани отправилась на один из курортов в горах Сьерра-Невады.
Это
Автомобиль пополз по асфальтовому шоссе к отелю. Завороженная пейзажем, Фани велела Робинзону ехать медленнее. Окрестности становились все бесплодней, все пустынней и величественней. Под вечно синим небом, под ослепительным блеском солнца перед ее взором открывалась панорама, точно сохранившаяся с первых дней бытия. Как будто чья-то гигантская рука высекла яростными ударами эти мертвые долины с пересохшими реками и голые массивы, на которых не было никакой растительности, кроме редких серо-зеленых кактусов причудливой формы да маленьких островков жидкого кустарника и уже спаленной солнцем травы. Живые серовато-синие отблески играли на слюдяных сланцах, и они напоминали сверкающие бриллианты, рассыпанные среди других, зеленоватых или бурых камней. Ни пение птиц, ни свежая зелень или рокот ручья – ничто не оживляло эти огромные пустынные горы, это вечное молчание. Только приглушенный шум автомобилей, спускавшихся из отеля к Маитене и Гранаде, нарушал мертвую тишину. Сухой и раскаленный воздух дрожал от тяжелого зноя, от какой-то огненной и пронзительной муки, которая заставила Фани снова думать об Эредиа.
Почему он не позволил ей помогать ему в Пенья-Ронде? Неужели она настолько испорчена, недостойна? Разве у нее не хватило бы сил держать себя в руках, ничем – ни поступком, ни намеком на свои чувства – не оскорбляя его монашества? Наверное, он видел эти места, ведь его семья жила в Гранаде. Как он похож на этот пейзаж, такой суровый, такой ослепительно красивый и бесплодный! До чего странно это сходство между характером человека и природы в Испании! О, как все вокруг нее связывалось с его образом, который стоял перед ней днем и ночью, который притягивал ее как жестокий и сладкий магнит!..
Неожиданное зрелище оторвало Фани от ее мыслей. Автомобиль обогнал женщину, которая шла пешком, ведя на поводья осла, запряженного в маленькую тележку. Животное едва плелось и с трудом тащило свой груз вверх по крутому шоссе. Женщина шагала рядом с ослом, не меньше, чем он, утомленная адской жарой, и время от времени погоняла его, дергая поводья. Фани приняла бы ее за испанскую крестьянку, не будь ее лицо и одежда столь странными для этих мест. Незнакомка была поразительно худа и суха, с седой головой. Она была одета в светлую блузку и старомодную узкую и длинную юбку с нелепыми фестонами по швам. На босых ногах деревянные сандалии, закрепленные ремнями на щиколотках. Голову покрывала широкополая соломенная шляпа, вполне естественная для такого климата, не будь она реликвией давно прошедшей моды на шляпы с искусственными цветами. Под шляпой Фани увидела лицо – сморщенное, почти шоколадное от загара. Прозрачные голубые глаза оживляли это странное лицо.
Робинзон повернул голову к Фани и посмотрел на нее вопросительно, точно хотел сказать: «Видели?… Бьюсь об заклад, что она англичанка!..» Фани знаком велела ему остановиться. Тележка и ослик
– Are you English? [37] – спросила Фани.
– Yes!.. Yes!.. [38] – Незнакомка подложила два камня под колеса своей тележки и радостно приблизилась к Фани: – Я мисс Смитерс!..
– Очень приятно!.. – сказала Фани. – Вы живете в отеле?
37
Вы англичанка? (англ.)
38
Да!.. Да!.. (англ.)
– Зиму я провожу в Маитене, а летом живу в пещере.
Она показала рукой ближние скалы на склоне, по которому вилось шоссе.
– Это, должно быть, очень полезно для здоровья! – сказала Фани, сочувственно всматриваясь в голубые глаза мисс Смитерс. В прозрачности этих глаз сквозила смесь тихого безумия и добродушия.
– Поверьте, это прекрасно!
– И давно вы живете здесь?
– Очень давно. Летом я спускаюсь в Маитену только за провизией.
И она нежно потрепала ослика по холке.
– Восхитительно! – сказала Фани.
– Хотите, я угощу вас молоком? – радушно предложила мисс Смитерс – В пещере я держу козу.
– Спасибо!.. Я пила апельсиновый сок в Маитене. Пожалуйста, не беспокойтесь!
Но мисс Смитерс налила в глиняную миску молоко из жестяного бидона, который везла в тележке, и поднесла миску сначала Фани, а потом Робинзону. Молоко оказалось холодным и освежающим, потому что у бидона были двойные стенки. Фани выпила его с удовольствием. Безумная с нежностью вглядывалась в ее лицо.
– Хотите посмотреть мою пещеру? – вдруг спросила мисс Смитерс.
– Мне очень жаль, но я не располагаю временем.
– Тогда позвольте мне подарить вам Библию!.. О, не смейтесь!
– Нет, я не смеюсь.
– Мне кажется, все мои соотечественники склонны смеяться, видя меня. Но я нахожу, что Библия – самая совершенная книга. А за ней идут книги Унамуно. [39] Вы читали Унамуно?
– Нет, – сказала Фани.
– Тогда прочитайте его эссе о монастыре Сигуэнца.
39
Мигель де Унамуно (1864–1936) – испанский писатель и философ. В начале 30-х гг. – депутат конституционных кортесов. В философских трудах и литературных произведениях подверг суровой критике все институты дворянско-буржуазного общества, пробуждал национальное и общественное самосознание народа, был сторонником свободолюбивых идеалов и пришел к осуждению фашизма. Многие произведения писателя были запрещены католической церковью. Специальным декретом Франко от 1936 г. ученый и писатель был отстранен от всех должностей.
– Непременно, – пообещала Фани.
Мисс Смитерс достала из тележки книгу и вручила ее Фани.
– Вечером, когда все затихает, я пою псалмы… просто так… понимаете, как тот старый и неученый монах в Сигуэнце, который чувствовал бога одним сердцем, без вмешательства разума.
– Завидую вам!.. Спасибо за книгу!
– Я так счастлива, когда дарю кому-нибудь Библию. Разумеется, я не делаю такого подарка первому встречному.
– Я очень тронута!
Фани вытерла пот со лба. Когда автомобиль остановился, исчезла прохлада от движения воздуха. Мисс Смитерс заметила это.