Освободитель Джеддов (Ричард Блейд, Cтранствие 9)
Шрифт:
Даже Дж. и лорд Лейтон не могут разделить с ним эту ношу. Они знают многое и в то же время не знают ничего. Ведь они никогда не были там...
Блейд громко рассмеялся. Ну что ж, пусть так! Одиночество он сможет вынести, страх - нет. Как хорошо все-таки знать наверняка, кто твой враг! А вот теперь можно и выпить.
Он налил до краев, выпил залпом, швырнул пустой бокал в камин и расхохотался снова. Словно узник, наконец-то вышедший из темницы на свет Божий.
Вики проснулась от звона лопнувшего стекла и, сонно уставилась на него.
– Что случилось, Дик? Ты снова наливаешься
Блейд ласково коснулся губами ее щеки, потом потрепал по плечу.
– Нет, крошка. Давай-ка поспи еще немного. Я подниму тебя в пять часов. Выехать надо пораньше.
– И все-таки ты сумасшедший, - пролепетала она, засыпая.
ГЛАВА 2
Блейд, бедра которого прикрывала только льняная повязка, сидел на своем "электрическом стуле" под колпаком коммуникатора и внимательно следил, как лорд Лейтон закрепляет последний электрод на его груди. Старый ученый, в своем длинном белом халате, обтягивающем горб, работал с привычной сноровкой. Вспомнив утренний разговор с шефом, Блейд едва заметно покачал головой. Пожалуй, особых причин для подозрений не имелось. Вряд ли его светлость можно было назвать человеком добрым и отзывчивым, но и злодеем он его не считал. Скорее всего, вчера на воображение Дж. сильно повлияли доклады кровожадных нейрохирургов, и шеф зря ударился в панику.
Часом раньше, выслушав его взволнованный отчет о семинаре, Блейд заметил, что не видит особых поводов для беспокойства. Ему и на самом деле казалось, что Дж. слишком уж сгущает краски, представляя Лейтона этаким современным доктором Франкенштейном.
– Я уверен, Дик, что он хочет воткнуть тебе под череп электроды!
– Дж. нервно грыз трубку, - Лейтона не устраивает, что мы вынуждены полагаться только на твою память, ему нужно больше информации, более подробные отчеты... И он не успокоится, пока не создаст средство прямой связи с Измерением Икс!
Блейд, который полчаса назад последний раз похлопал Вики пониже спины и поцеловал на прощанье, поклявшись про себя больше с ней не встречаться, находился в превосходной форме. Безделье и скука кончились; причины беспокойства, так долго изводившего его, стали ясны. Не страх, нет, - это было всего-навсего предвкушение нового путешествия! Ну, по правде говоря, не только это. Блейд не собирался вечно работать на Лейтона; рано или поздно старику придется подыскивать ему преемника... Того же Джорджа О'Флешнагана, например! Но сейчас он был бодр, попон сил и готов снова идти на риск.
Повернувшись к Дж., он произнес:
– Я полагаю, мой мозг отлично работает без всяких электродов. Лорд Лейтон неоднократно тестировал меня и никогда не говорил, что чем-либо недоволен.
– И не скажет. Уж тебе-то точно не скажет.
– Дж. расхаживал по кабинету, размахивая трубкой.
– Он никому ничего не скажет, пока не продумает все до мелочей. Может быть, когда ты вернешься из этого путешествия...
– Если я вернусь...
– Да, конечно, все может быть, - кивнул шеф МИ6А, непроизвольно скрестив пальцы.
– Но если ты вернешься, не теряй бдительности! Ты же знаешь, как он умеет уговаривать. Не поддавайся, Дик! Если он причинит тебе хоть какой-нибудь вред, я...
Дж. замолчал
– Я, - продолжил его начальник, - не собираюсь сидеть сложа руки. Если он намерен копаться у тебя в голове... Я не допущу хирургического вмешательства! Никакого! Так вот, Ричард, если ты не сможешь противостоять ему, знай: я, твой руководитель, категорически запрещаю подобные эксперименты.
Блейд взял плащ и перекинул через плечо. Утро выдалось холодное и дождливое.
– Надеюсь, сэр, что смогу справиться сам, - заверил он Дж., открывая дверь.
– Я не припоминаю, когда в последний раз кому-нибудь удалось заставить меня делать то, чего я не хочу.
Дж., однако, это не успокоило.
– Ты плохо знаешь нашего ученого друга, - проворчал он.
– Для Лейтона нет ничего святого. Научные интересы превыше всего - вот его девиз! Он пойдет на любые уловки, например, сыграет на твоем чувстве долга и преданности британскому флагу.
– А, ерунда, - отмахнулся Блейд.
– Но я все понял, сэр, и не позволю застать себя врасплох. Вы поедете со мной в Тауэр?
Дж. сразу как-то обмяк.
– Нет. Прости, Дик... Я всегда так за тебя волнуюсь... Не все ли равно, где сходить с ума, там или тут?
Блейд вышел, выслушав обычные напутствия и пожелания удачи; затем поймал такси и без четверти восемь подкатил к Тауэру. Дурные предчувствия не тяготили его, но сейчас, сидя под раструбом коммуникатора, оплетенный разноцветными проводами, он внимательней, чем обычно, наблюдал, как Лейтон колдует над приборной панелью с множеством кнопок, тумблеров и клавиш. В прошлый раз этого пульта, кажется, не было... А вон там, справа, торчит давно знакомая красная головка рубильника, к которой подходит целая гирлянда кабелей. Одно движение старческой руки, и Ричард Блейд окажется в новом аду...
Постепенно он начал понимать, что на этот раз ритуал запуска сильно отличается от всех предыдущих. Прежде Лейтон не терял времени: пара слов, улыбка, прощальный жест - и рычаг опускался. Но сейчас все происходило иначе. Профессор внимательно следил за шкалами и циферблатами на пульте, делая пометки в огромной толстой тетради, напоминавшей гроссбух. Казалось, он совсем не обращает внимания на своего подопытного кролика, терпеливо восседавшего в кресле. Чтобы унять боли в позвоночнике, последствие перенесенного в детстве полиомиелита, Лейтон раскачивался из стороны в сторону, словно ослабевший от голода паук. Бормоча себе под нос, он чиркал что-то в лабораторном журнале, сверяясь с показаниями светящихся циферблатов.
Пока Блейд разглядывал новую компьютерную приставку, чтобы как-то скрасить затянувшееся ожидание, в голову ему пришла любопытная мысль. Если рискованные эксперименты его светлости как-то повлияли на него, то они, безусловно, воздействовали и на остальных участников проекта. Напряжение, страх, чувство ответственности должны оставить след и в сердце Дж, и в душе самого Лейтона. Странно, подумал разведчик, что он не понял этого раньше. Некоторое время он обдумывал эту идею, затем мысли его направились по другому руслу, к делам более конкретным, ожидавшим его с минуты на минуту.