Освобождение Немезиды
Шрифт:
Неприятно удивило, что Предательница знает и помнит мое первое имя, но когда она поднялась с трона… я отскочила в сторону, едва сдержав вопль ужаса.
Очертания зала изменились. Теперь он больше не напоминал по форме каплю, показав свою истинную форму — чуть продолговатую полость, похожую на все прочие помещения «Храма», через которые провел меня Няартран. За спиной Предательницы тянулся не тот темный шлейф, что я помнила, а два черных туманных отростка, из-за разделенности ассоциировавшихся с крыльями. Именно эта чернота прежде и скрывала часть помещения за троном, так равномерно и естественно создавая переход от едва видимого затемнения
Неужели Предательница каким-то образом пытается стать ближе к Захватчикам? Одной из них? Безумие!!!
— Я знаю, о чем ты думаешь, так реагируют все. Но присмотрись внимательнее. Это не часть тела Захватчиков, это наши души. Души тех, кто прошел через все страдания в моем прекрасном храме. Души тех, кто познал запредельное отчаяние, запредельный страх, боль, ужас… Я питаюсь их силой, их чувствами, но скоро я смогу есть и сами души… Эти — в моих чудесных крыльях, измененные, но за пределами храма много, очень много других…
Она все говорила и говорила, приближаясь ко мне и заставляя шаг за шагом отступать к стене. Страх боролся во мне со страхом. Я боялась Предательницу до дрожи в коленях. Я боялась, что если убью ее, то вместе с ней убью и все души, привязанные к ней. Я боялась, что для них уже слишком поздно…
Кончик шлейфа-крыла полоснул по мне краем, когда, упершись спиной в стену, я попыталась отступать по кругу. Все произошло очень быстро. Крик, который смог издать Эльвлард, еще звучал в зале. Я не кричала. Не могла. Тело скрутило в приступе боли. Казалось, все нервные окончания вырвали и вдобавок окунули в кислоту. Не задумываясь, я ударила Предательницу демптвилями в ответ, отгоняя прочь.
Вскрикнув, она отшатнулась, прижимая к себе искалеченную руку. Мы обе не сразу заметили, что небольшая часть ее «крыла» исчезла. К потолку снова вспорхнули и исчезли неясные светлые блики. Медальон на моей груди сиял зеленым светом.
Не веря, я сняла его с шеи и намотала цепочку на руку, зажав в ладони. Произошедшее нужно проверить. Да, это безумие, но проверить любой ценой…
Край «крыла» все еще находился близко ко мне. Под удивленным и непонимающим взглядом Предательницы я шагнула вперед, вытянув руку, добровольно окунулась в густое черное марево.
Боль оказалась еще ужасней, чем в первый раз. Руку словно бесконечно ломали каждую секунду, нарезали на ломтики, жарили в кипящем масле…
Не хватило совсем немного сил, чтобы устоять на ногах, но желанный результат, вскруживший голову, получен. Прямо на моих глазах коснувшаяся медальона часть черноты исчезла. Теперь отблески отчётливо виделись в разгоравшемся зеленом свете медальона, так что нельзя списать их на поврежденное зрение или на что-то другое. Освобожденные души взметнулись к потолку.
— Невероятно!.. — выдохнула я, не удержавшись от восторга.
А затем отпрянула в сторону, уворачиваясь от броска противницы и снова полоснула по ней демптвилями.
— Ты не знаешь, что творишь! — прорычала она. Ярость и…
— А в чем дело? Я действительно, чего-то недопонимаю. Ты вместе с другими Предателями вырастила невероятно гордых тварей, которых заставила себе поклоняться. Когда-то я была одной из них. Разве ты недовольна результатом? В чем проблема? Ты толком не атакуешь и не защищаешься… — болтая, я пыталась придумать план, как бы добраться до страдающих в кошмарном плену душ, не попадая при этом под физический удар громадной туши.
Требовалось некоторое время, чтобы какая-то часть душ прошла через медальон. И Предательница этого времени мне ни за что не даст! Мы кружили по залу, зорко следя за каждым движением друг друга…
Внезапно, «крылья» Предательницы вытянулись, удлинившись, и сомкнулись вокруг меня, сжав в чернейшей мгле.
— Алиэрта! — вопль Эльвларда стал последним, что я услышала.
Сколько времени прошло, я точно не знала. Возможно, не так уж и много. В самом массивном браслете, подаренном Анадритеей что-то щелкнуло, приводя сознание в чувство. Толчок внутри украшения я почувствовала кожей и в этот же момент боль отступила, перейдя в перекатывающиеся по всему телу волны огня, бывшие уже где-то за гранью боли. Чудо, но мой основной щит из демптвилей еще держался, не подпуская ко мне взбешенную Предательницу. Наконец, она была вынуждена отступить. В ее шлейфе зияла медленно затягивающаяся брешь. Но ни о какой регенерации речь не шла, черная мгла просто перераспределялась.
Улыбаясь как сумасшедшая, я вытерла кровь, текшую по шее из ушей и поняла, что барабанные перепонки лопнули. Видимо, какое-то воздействие на тело защита все же пропустила.
Предательница что-то говорила. Я видела, как двигаются ее губы. Боковым зрением заметила, что Эльвлард пытается встать и всей душой пожелала, чтобы у него это не получилось. Пусть он останется парализованным подольше, пусть Предательница не вспомнит о нем…
— Слушайте меня все. Я знаю, что вы слышите! — говорила я, хотя скорее кричала, не слыша собственного голоса. — Я вас освобожу. Вспомните о счастье, о свободе! Это поможет…
Предательнице явно не пришлась по вкусу моя речь. Она достала из едва приметного углубления в стене огромный меч, но я немедленно отсекла ее правую руку с помощью демптвилей. Лицо женщины исказилось гневом, и тут я поняла, почему она ничего не использовала из множества возможностей «магов». Все ее чудовищные силы уходили на концентрацию. Предательнице нужно удерживать и контролировать погруженные во тьму души. А может, и не только их. Потому она и торчала столетиями безвылазно в этом зале, позволяя себе любоваться только грудой костей и муками горстки пленников. Наверняка, для концентрации требовалось однообразие и уж точно — отсутствие резкой смены эмоций.
От ее первой атаки у меня потемнело в глазах. Но браслеты Анадритеи выдержали, сохраняя телу жизнь. И мы снова закружили по залу, пытаясь достать друг друга. Я могла убить ее одним движением, достав Сердце Мира, но чутье подсказывало, что тогда для всех душ, погруженных во тьму, тоже наступит конец. Пока что меня спасало только то, что Предательница не могла до конца ослабить контроль, даже сейчас, когда я искалечила ее и безумно разозлила…
И лучше терпеть удары, постепенно ослабляя врага, чем поддавшись страху лишить в одно мгновение эту тварь рук и ног и огрести какой-нибудь неприятный, фатальный сюрприз.