Освобождение шпиона
Шрифт:
Она осеклась, посмотрела на Михаила Семеновича, потом на сына.
— Что это за бумажка?
Симпатичные почтальонши попадаются редко. И вот какая странная зависимость: чем фешенебельней и дороже район, в котором ты проживаешь, тем они старше, хуже одеты и нередко выглядят даже как-то маргинально. Как будто государство специально подсовывает эти кадры богатым москвичам, чтоб тем было на кого излить невостребованные излишки щедрости. К примеру, в знаменитом поселке нефтепромышленников, что на Можайке, «заказуху» разносит тетка в древних нитяных чулках и всепогодной рабочей фуфайке с подпалинами.
Но
— Дак... Подписаться. Чирк — и досвиданьича, чё бе- гать-то? — ворчала, не понимала почтальонша. Топталась неловко в ослепительном малиново-золотом холле, хмурилась под ноги. Ишь, настроили, друг друга найти в этом дворце не могут...
— Сейчас подойдет хозяин, без него нельзя. Подождите минутку, - холодно отрезала дикторша.
Она вышагивала на страусиных своих ногах туда-сюда, прижимая к уху серебристую «нокию». Ждала, когда ответят. Дождалась.
— Ну? Андрей, где Игорь Игнатьевич?.. А сразу сказать нельзя было? — Поморщилась. — Тогда ищите Марка Соломоновича, это по его части.
Хлопнула своим телефоном и исчезла. Почтальонша хотела было плюнуть (хлопнуть ей было нечем) и тоже исчезнуть, Но тут появился Марк Соломонович. Почему-то сразу стало ясно, что это именно Марк Соломонович.
— Хм... А я ничего подписывать не стану, - твердо сказал Марк Соломонович, изучив повестку.
— Не полагается, — так же твердо ответила почтальонша.
— Ничего страшного. Вот вам пятьдесят рублей, уважаемая...
– Он открыл бумажник и протянул деньги вместе с повесткой.
– Вы никого не застали дома. Договорились?
Она честно предупредила:
— Дак... Завтра ведь опятича приду. Это ж надобно вручить. Права не имею.
Марк Соломонович отсчитал еще несколько банкнот.
— Приходите через неделю. Там поговорим.
Поплевав на пальцы, она пересчитала деньги. Спросила с сомнением:
— Через неделю?
Многоопытный Марк Соломонович достал еще одну — всего одну, но очень красивую банкноту. Он поднял ее и подержал некоторое время в руке, как футбольный судья держит желтую карточку перед провинившимся игроком. Затем вручил почтальонше.
— Через неделю, — повторил он.
За тридевять земель от этого праздника жизни, в противоположной точке мироздания находится Измайловское кладбище и огибающая его улица 3-я Прядильная. Вот уж здесь, казалось бы, повестки с вызовом на Лубянку точно должны разносить старухи в черных балахонах с косой-литовкой на плече. Так нет. Дзынь-дзынь-дзынь. А там — совсем юная пышка в бейсболке с лихо загнутым козырьком.
— Вот. Распишитесь, — деловито, без всяких «здрасьте».
Бланк доставки. Ручка в специальном газыре на бейсболке. Выдернула из-за уха, протянула, смотрит куда-то мимо.
— А что там такое?
– печально проговорил молодой человек с длинной немытой челкой.
Он пригнулся, близоруко прищурился, пытаясь рассмотреть листок у нее в руке.
— Не знаю. Сперва распишитесь.
— Это из Тайваня? Я там заказал на «е-бай» одну...
— Чего? Мозги мне только... не это
– Пышка сразу перешла на ты.
– Расписывайся давай, или с участковым приду!
— Значит, точно не из Тайваня, — окончательно загрустил молодой человек и взял ручку...
...Почтальонов много, а следователь - один, по фамилии Косухин. Не толстый, не худой, не злой и не добрый. Обычный. И звать его Иван Сергеевичем. Костюм, сорочка, галстук. Кабинет три на четыре с половиной. Там сейчас ремонт, поэтому потолок сверкает антарктической белизной, а на стенах грязные потеки и свисают остатки обоев. И еще мирно пахнет краской, а у входа стоят мирные-мирные пластиковые ведра со шпатлевкой, и на них написано что-то жизнеутверждающе-восклицательное. Только по-польски. Ничего такого, кафкианского. Но почему-то наводит на мысли.
— ...Значит, вы признаете, что проникали в охраняемые подземные коммуникации на территории Москвы?
— Нет. То есть... (Пауза.)Нет, в общем.
— У меня есть копия официального предостережения, сделанного вам и вашим родителям майором ФСБ Синцовым. Взгляните. «Неформальное сообщество, именующее себя диггер-готами... Неоднократное нарушение...»
— Ну и что? Я после того ничего и не делал.
— Вы входили в сообщество диггер-готов? (Пауза.)Молодой человек, не заставляйте тянуть вас за язык... (Пауза.)Вот вы учитесь в престижном учебном заведении... МАРХИ. Архитектурный. Прекрасно. И наверняка хотите продолжить свою учебу... (Пауза.)На самом деле проверить это очень легко. Есть специализированные Интернет-форумы.... Ваш ник наверняка - Рыба. Возможно, с какими-нибудь цифрами, обозначающими год рождения или номер группы в институте. Здесь на пятнадцать минут работы. Хотите, посмотрим прямо сейчас? (Пауза.)Также есть заведение «Козерог», где о вас наверняка слышали и знают... И кто-то наверняка расскажет. Только это будет другая песня. Не ваша... Что?
— Да. Входил.
— Громче, пожалуйста. Наша беседа записывается на диктофон.
— Входил!
— Вы проводили на территории подземных коммуникаций какие-либо обряды, ритуальные действия?
— Проводы зимы.
— ???
— Шутка,
— Повторяю. Вы проводили...
— Нет.
(Пауза).
— Да не проводили мы там ничего, товарищ следователь! Что за рунда!
— А вот Гордейчик Антон Васильевич... по прозвищу «Айва», если не ошибаюсь... Да. Гордейчик показал, что вы посвящали Полину Герасимову, вашу однокурсницу, в диггер-готы. И проводили соответствующий обряд инициации. Это как понимать?
— Никакой это не обряд. Постояли, выпили вина. Поболтали. Разошлись. Вот и весь обряд.
— Использовалась ли вами во время обряда человеческая или иная кровь или ее заменители?
— Я же говорю, это не обряд...
— Отвечайте на вопрос.
— Нет, не использовалась.
— Вот показания Гордейчика: «В идеале это должна быть «Бычья кровь». Вино такое болгарское. Ну, чтобы на настоящую кровь было похоже. Символ как бы. Ну а так брали что попало, чтобы только красное. «Кровян- кой» называли. В тот раз портвейн какой-то был, кажется...»