Освобожденная возлюбленная
Шрифт:
— Ты не сказала, что это за ранение, — произнёс он.
— Перелом позвоночника. Между позвонками Т6 и Т7. Потеря чувствительности ниже пояса.
— Чёрт, Джейн… это серьёзно.
— Теперь ты знаешь, почему без тебя мне не обойтись.
Примерно через пять минут они подъехали к воротам, воздвигнутым, казалось, во времена Пунических войн [14] . Те перекосились, прямо как в «Алисе в стране чудес», цепи проржавели донельзя и местами были сломаны, а забор представлял собой не больше, чем шесть футов колючей проволоки для рогатого скота, видавшей лучшие дни.
14
Пунические
И всё же они без труда открылись. Проезжая их, он заметил одну из видеокамер.
В то время как они черепашьими темпами продвигались вперёд, непонятно откуда появился странный туман, застилая собой всё вокруг, из-за чего видно было только то, что находилось в пределах двенадцати дюймов [15] от машины. Боже, они как будто оказались в одном из эпизодов «Скуби Ду».
Вторые ворота оказались в чуть лучшем состоянии, а следующие за ними ещё новее, также как и те, что после них.
15
12 дюймов = 30,48 см.
Последние ворота блестели и всем своим видом напоминали «Алькатрас» [16] : эта хреновина возвышалась над землёй на высоту 25 футов [17] , и на ней было предупреждение «Осторожно, высокое напряжение». А ограда? Махину возвели не для того, чтобы рогатый скот сдерживать, скорее, велоцирапторов [18] , и Мэнни стало интересно, что находится по ту сторону этой прочной ограды из горизонтальных брусков на двенадцать и двадцать-четыре дюйма.
16
«Алькатрас» — остров в заливе Сан-Франциско, территория которого использовалась как защитный форт, позже как военная тюрьма, а затем как сверхзащищённая тюрьма для особо опасных преступников и тех, кто совершал попытки побега из предыдущих мест заключения. В настоящее время тюрьма расформирована, остров превращён в музей.
17
25 футов = 300 дюймов = 7,62 м.
18
Велоцираптор — хищный двуногий динозавр, существовавший в позднем меловом периоде 83–70 млн. лет назад. В длину был 1,8 метра, в высоту — 60 см и весом около 20 килограммов.
Мэнни обернулся, когда они проехали мимо неё и начали спускаться в туннель, на котором из-за его прочности и освещения спокойно мог быть знак «Голландия» или «Линкольн». Чем дальше они ехали, тем больше он задумывался над тем вопросом, мучившим его с тех самых пор, как он увидел Джейн: зачем ей понадобилось подделывать свою смерть? Зачем переворачивать с ног наголову его жизнь и жизни других людей, с которыми она работала в Святом Франциске? Она никогда не была жестокой, никогда не лгала, у неё не было финансовых проблем, ей не от чего было бежать.
Теперь он всё
Правительство США.
Подобного рода установки, такая система безопасности… на окраине довольно-таки большого, но не огромного города, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес или Чикаго? По-любому правительство. Кто ещё может себе такое позволить?
И кто такая эта пациентка?
Туннель закончился обычной парковкой со столбиками и жёлтой разметкой, и, тем не менее, на всём этом огромном пространстве стояли только парочка непонятных фургонов с тонированными окнами да маленький автобус тоже с затемнёнными стёклами.
Она даже не успела припарковать его Порше, как распахнулась стальная дверь и…
Один взгляд на выходящего оттуда огромного парня, и голова Мэнни взорвалась, боль стала настолько невыносимой, что он обмяк на сиденье, руки упали по бокам, а лицо подёргивалось от этой пытки.
Джейн ему что-то сказала. Открылась дверь с её стороны. Потом с его.
В воздухе, ударившем ему в лицо, пахло чем-то сухим и непонятным, типа земли… но тут было что-то ещё. Одеколон. Древесный аромат, одновременно дорогой и приятный, но он также вызывал в нём непреодолимую потребность убраться подальше.
Мэнни с великим трудом открыл глаза. Зрение ни черта не работало, но удивительно, на что оказываешься способным, если прижмёт, и, когда лицо перед ним стало различимым, он понял, что смотрит на ублюдка с козлиной бородкой, который…
Новая волна боли, глаза закатились, и его чуть не вырвало.
— Ты должен освободить воспоминания, — услышал он Джейн.
Там был какой-то разговор, голос бывшей коллеги смешался с низкими нотами того парня с татуировками на виске.
— Это его убивает…
— Слишком большой риск…
— Да как он будет оперировать в таком состоянии?
Тишина. И вдруг боль ушла, будто опустился занавес, и разум наполнили воспоминания.
Пациент Джейн. Из Святого Франциска. Мужчина с эспаньолкой и… шестикамерным сердцем. Который заявился к Мэнни в кабинет и забрал файлы на эту свою сердечную аномалию.
Мэнни приоткрыл один глаз и взглянул на это жёсткое лицо.
— Я тебя знаю.
Парень заявился в его офис и забрал те документы.
— Вытащи его из машины, — единственное, что на это ответил Козлиная бородка. — Я не доверяю себе достаточно, чтобы к нему прикасаться.
Чертовски милое приветствие.
За огромным ублюдком стоял кто-то ещё. Мужчина, которого Мэнни сто процентов где-то видел… Может, лишь мельком, поскольку он не мог вспомнить его имени или где они встречались.
— Пойдём, — сказала Джейн.
Да. Прекрасная идея. Ему как раз нужно было сконцентрироваться на чём-то другом, нежели на всём этом «нихрена-не-ясно?».
Пока мозг Мэнни пытался осознать происходящее, ноги, по крайней мере, вроде работали нормально. И после того, как Джейн помогла ему принять вертикальное положение, он зашёл вместе с ней и Бородатой Сволочью в нечто такое же неопределённое и чистое, как и любой госпиталь: никакой суматохи в коридорах, на потолке флуоресцентные лампы и всё пахло «Лизолом» [19] .
Кроме того, через определённые интервалы были развешаны камеры, отчего здание казалось многоглазым монстром.
19
«Лизол» — обеззараживающее средство.