От Алари до Вьетнама
Шрифт:
А у переправы командиры орудий упрашивали танкистов помочь переправить их технику на другой берег.
— Орудие небольшое, а поможет крепко! — говорил командир расчета Бондарчук.
И спустя некоторое время капитан Бендер принимал уже доклад расчета:
— Орудие прибыло. Разрешите получить задачу!
Переправились первые орудия подполковника Шацило, минометы полковника Краснюкова, гаубицы полковника Товбиса. Их тащили на руках через воронки и траншеи. Бойцы быстро и умело выполняли свою работу. Плацдарм был расширен.
В северной части города все
На Кайзерштрассе — большие каменные здания. Каждое из них — опорный пункт врага с целой системой огневых точек. Пехота залегла. На помощь пришли артиллеристы.
— Ничего, братки, вот сейчас подтянем орудие, пусть тогда прикуривают фрицы от нашего огонька!
Через улицу переброшен трос, за него взялись пехотинцы. Орудие в считанные минуты оказалось на месте. Тем же тросом перетащили снаряды. Брешь в обороне противника на Кайзерштрассе была пробита, а к утру распалась и вся оборона.
На одной из улиц наступлению мешала самоходка немцев, которая из-за угла посылала серию выстрелов, а затем пряталась в подворотне. Командир расчета старший сержант Корнилин был ранен, но не ушел в санчасть — решил разделаться с самоходкой.
Невдалеке стоял танк, у которого вышла из строя башня. Корнилин подбежал к танкисту и упросил его подбросить расчет на другой конец улицы. Расчет сел па броню, пушку прицепили к танку. Вскоре орудие стояло у перекрестка. Как только самоходка стала выползать из-за угла, расчет Корнилина всадил в борт «Фердинанда» несколько снарядов. Артиллеристы уступили дорогу пехоте.
В ночи с 29 на 30 апреля генерал-майор артиллерии Д. М. Краснокутский вызвал к себе всех офицеров штаба 31-й дивизии.
— Верховное командование поставило задачу овладеть Берлином к Первому мая, — сказал он, — преподнести нашей Матери-Родине подарок. Задача офицеров штаба проверить в штабах бригад, полков, дивизионов, батарей в составе штурмовых групп и выставленных на прямую наводку правильность планирования огня, знание огневой задачи дивизионом, батареей и расчетом орудия, оказать действенную помощь командирам всех степеней с единой целью, чтобы огонь каждого орудия бил по конкретному объекту. Учтите, наступил заключительный этап боя за логово фашистского зверя. Здесь, в Берлине, будет вбит осиновый кол в могилу Гитлера.
Работники политотдела 31-й дивизии разъехались по бригадам, полкам и дивизионам, чтобы донести приказ Верховного командования до всего личного состава.
Начальник разведотдела 31-й дивизии П. А. Асмоловский вспоминает:
«Когда я прибыл на батарею 152-мм гаубиц, которая стояла на прямой наводке в Трептов-парке, замполит батареи капитан Розин обходил расчеты своих орудий, информировал бойцов о последних сводках Совинформбюро. Мы обнялись, поздравили друг друга со скорой победой, пожелали остаться живыми. На батарее был полный порядок, все орудия хорошо замаскированы, отрыты окопы полного профиля, из которых хорошо просматривались наспех отрытые немецкие окопы в парке и в них — немцы в касках.
На маленьком участке фронта стояла необычная тишина.
Последний очаг сопротивления немецких захватчиков в Пройсен-парке и севернее его был также подавлен огнем артиллерийских соединений Красной Армии. Берлин пал.
Быстро проходили часы второго дня мая. Поверженный к ногам победителей, Берлин дымился многочисленными пожарами. Артиллеристы торжествовали победу. Слышались удалые переборы гармошки, верной спутницы всех маршей и боев.
Не успело затихнуть сражение на улицах Берлина, как 1-й Украинский фронт уже начал свое стремительное движение к Дрездену.
Беспрецедентный маневр огромной массы советских войск был вызван тем, что после полной капитуляции, подписанной германским командованием, остались еще вояки, не желающие прекратить сопротивление.
Одним из них был фельдмаршал Шернер. Его войска держали оборону у Ризы, у Дрездена, закрепились в Судетах, за Рудными горами.
Дрезден был ключом к соединениям Шернера. Решением советского командования танковые и артиллерийские части, сосредоточенные в Берлине, должны были разгромить эту последнюю опору противника, заставив его признать капитуляцию.
Из Берлина на юг двинулись колонны 3-й гвардейской танковой армии и 10-го артиллерийского Силезского корпуса прорыва РГК. Маршрут нашей, 31-й артиллерийской дивизии проходил по линии Кирхайн — Тинстервальде, где находились остатки немецких групп, прорвавшихся из кольца окружения у Котбуса. 4 мая дивизия, получив приказ развернуть боевые действия, выступила маршем на Ризу.
Москва гремела салютами в честь войск, овладевших Дрезденом и Бреслау. В приказах этих дней Верховный главнокомандующий благодарил за боевые дела славную 31-ю артиллерийскую Дрезденскую орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизию прорыва РГК.
3-я танковая дивизия получила возможность маневра через Рудные горы к Праге, где началось восстание. Праге необходимо было помочь.
Яркое солнце победы сопровождало наши бригады, двигавшиеся через Лауны, Слани к Праге. Повсюду нас встречали цветами, улыбками, приветствиями:
— Наздар, Руда Армада!
Радостные лица одетых в праздничные национальные костюмы жителей города, красные флаги, вывешенные на каждом доме, — было от чего разбежаться глазам. А навстречу нескончаемым потоком двигались понурые, мутно-зеленые колонны «завоевателей». Армия Шернера начала стихийно сдаваться в плен.