От Балаклавы к Инкерману
Шрифт:
Атака Легкой бригады. Современный рисунок.
Разумно считая, что англичане будут атаковать один из потерянных турками редутов, Одесский полк построился в батальонные каре, оставив открытым сектор для 8 орудий стоявшей рядом батареи. По склонам прилегающих к долине высот рассыпались стрелки.
Через минуту, понявший, что совершена роковая ошибка и бригада идет к неминуемой гибели, Нолан попытался исправить случившееся и остановить атаку. Но 25-е октября было явно не английским. Вопли Нолана «заткнула»
Первые выстрелы по английской кавалерии произвели с правого и левого флангов две батареи: батарейная № 1 и легкая № 7, расположенные на Федюхиных высотах и на редуте №3: «Атака английской кавалерии, которая велась с примерною быстротою и решительностью, нисколько не засуетила действовавшую по ней легкую №7 батарею, успевшую произвести две очереди картечных выстрелов».{815}
Русские артиллеристы всегда имели главным принципом стрельбы по кавалерии сделать максимальное количество выстрелов за минимальное время.{816}
Для батарейной № 1 батареи предоставилась возможность отомстить за Альму, за погибших артиллеристов и за два взятых там англичанами орудия. И этой возможностью русские воспользовались в полной мере, тем более что англичане сами давали такую возможность.
Над головами солдат Легкой бригады с оглушительным звоном стали рваться гранаты. Условия для стрельбы были почти идеальными. Капрал Морли из 17-го уланского сетовал, что наступать пришлось по идеально ровной местности почти без естественных прикрытий и почти каждый залп производил ужасный по разрушительности эффект. Адкин считает, что столь больших потерь можно было бы избежать в двух случаях: если бы атака, как того требовала тактика кавалерии, была подготовлена артиллерийским огнем и если бы действия конницы поддерживали две батареи конной артиллерии, как то и предполагалось. Сержант Смит из 11-го гусарского полка говорил, подтверждая вышесказанное, что если бы английские батареи хотя бы несколько минут обстреливали русскую артиллерию, то результат мог бы быть другим.
Однако ни того, ни другого не было выполнено и прекрасная кавалерийская бригада была бездумно отдана на растерзание русской артиллерии, которая максимально воспользовалась предоставленной возможностью.
Вот сведения по одному из полков, и это далеко не полные данные: «Правофланговый взвод 13-го полка пострадал больше других от ружейных пуль с нашего правого фланга. Капитан Олдхэм, старший офицер 13-го полка, в то время ехавший на очень красивой лошади серой масти, был убит вместе с ней от разрыва снаряда. Лейтенант Монтгомери из того же взвода тоже был убит; был убит капитан Гоуд, а его брат был ранен этим утром»{817}.
Отличились в истреблении британцев стрелки 6-го стрелкового батальона майора Аминова, уже получившие опыт стрельбы по союзникам во время сражения на Альме. Практика пошла им на пользу: 3-я и 4-я роты, «…скрытые в колючих кустах, покрывавших место схватки, стрелки как были рассыпаны в цепь, так и встретили молодецким огнем атаку неприятельской конницы…».{818}
Первыми в дело пошли картечные гранаты. Уже доказавшие свою эффективность на Альме, когда англичане буквально выкосили ими сомкнутые ряды батальонных колонн Владимирского пехотного полка, эти снаряды вновь продемонстрировали, что списывать артиллерию в запас преждевременно.
Картечные гранаты как новый вид снаряда для поражения живой силы причислены к изобретениям английского артиллериста капитана Генри Шрэпнела. В 1803 г. гранаты конструкции Шрэпнела были приняты на вооружение Британской армии. Они довольно быстро продемонстрировали свою эффективность против пехоты и кавалерии. До сих пор снаряд, наполненный пулями, называют шрапнелью, хотя снаряд был изобретен в России за полтора века до появления на свет английского капитана.
Граната представляла прочную полую
Важной особенностью конструкции было то, что длину запальной трубки можно было изменять непосредственно перед выстрелом. Таким образом, можно было с определенной точностью добиться подрыва снаряда в желаемом месте.
Атака Легкой бригады. Рисунок Томаса Баркера. Явная фантазия автора по теме личного участия генерала
Кардигана в бою под Балаклавой. Шрапнель прекрасно показала себя в Крымской войне. Этой теме посвящена прекрасная книга генерала Бормана, изданная в Брюсселе в 1862 г.{820} Современные исследователи часто упускают из виду применение шрапнели в то время. Она использовалась артиллерией и в полевых условиях, и даже в условиях крепостной войны. В 1855 г. англичане использовали шрапнельные снаряды даже для 68-фунтовых пушек. По воспоминаниям очевидцев, разрывы шрапнели буквально смели с бруствера Третьего бастиона русских пехотинцев во время летнего штурма Севастополя.{821}
Возвращаемся на поле боя. Англичан было откровенно жалко: «…Войска наши смеясь смотрели на это похождение, осыпая безумцев картечью и пулями, сознавая, что эта горсть всадников совершает перед ними бесцельное ристание для потехи вероятно своему начальству, наблюдавшему с высоты за прекрасной картиной».{822}
Особенно страдали их фланги, строй инстинктивно сжимался к центру и, таким образом, русская артиллерия, сама того не желая, помогала всадникам держать подобие строя. Орудия тут же перешли на учащенный огонь, но остановить приближавшихся британцев уже не могла, хотя и наносила им заметные потери, заставляя то и дело смыкать разорванный строй.
12 орудий с Федюхиных высот «попотчевали» англичан 60–70 снарядами. 8 орудий Боженова от редута № 3 встретили гостей немного скромнее — примерно 30–40 выстрелами. Но эффективность огня значительно увеличивалась, потому что он был фланговым, и едва ли не каждый снаряд, картечь, шрапнель или граната находили свои жертвы. В этом случае картечные гранаты оказались идеальным боеприпасом, выполнив свое предназначение для огня по сомкнутым строям пехоты или кавалерии.{823}
Обезумевшая масса людей и лошадей перестала быть управляемой. Ни о каком повороте назад речи не было — в тылу оглушительно лопались гранаты, подгоняя бригаду на эшафот, которым должна была стать Донская батарея.
Тяжелая бригада, которая вначале храбро рванула вслед за Легкой, вскоре была остановлена Скарлетом, который не решился атаковать под выстрелами в упор и с нескольких направлений. Потеряв нескольких человек из первой линии, Тяжелые отошли. Очевидцы описали возвращение раненного Серого, ковылявшего на лошади. Она хотя и не была ранена, но всем своим видом показывала, как ей жалко хозяина. Бедный парень, умирая, наклонялся на луку седла, его бледное агонизирующее лицо виднелось из-под огромной медвежьей шапки. Вся лошадь была покрыта кровью, и казалось, животное понимало, что везет на себе умирающего хозяина.