От дракона не убежишь
Шрифт:
– Простите меня, господин. Вы – наш гость, а я не удосужилась поприветствовать вас.
– Фэн Цзю, что с тобой? – изумленно пробормотал Бай И.
Бай Цань прищурилась, вглядываясь в лицо племянницы. Дун Хуа растерянно взглянул на Чже Яня, но тот отвел взгляд.
– Что со мной? – удивилась Фэн Цзю. – Отец, о чем вы говорите? В Лисьем логове гость, а мы не проявляем к нему должного уважения! Что подумают о клане Девятихвостой Лисицы?
– Но Фэн…
Однако Фэн Цзю уже вновь повернулась к владыке. Еще раз поклонившись, она приблизилась к нему.
– Я – королева клана Девятихвостой Лисицы
– Дун Хуа Дицзунь.
Имя камнем упало в тишину. Черные глаза изумленно распахнулись.
– Вы - Дун Хуа Дицзунь? В самом деле? Я видела потрет в одном из свитков уважаемого целителя Чже Яня. Вы не похожи на него.
Владыка вглядывался в глаза маленькой лисицы, отчаянно ища в них притворство или насмешку, но ее взгляд был чист и искренен, как в день их первой встречи. Совсем недавно из этих бездонных озер на него смотрела любовь…
И Первый Дракон пожалел, что сохранил жизнь повелителю Пустоши.
Пять лет спустя,
Палаты Тайчень
– Она не помнит тебя, Дракон.
– Это можно вылечить, Феникс?
– Вылечить – нет, но с беспамятством можно справиться. Бай Цань тому пример.
– Так помоги ей!
– Не могу. Справиться может только сама Фэн Цзю.
– Что ж… Я благодарен тебе, старый друг.
– А я удивлен твоей реакцией, ведь все получилось как нельзя лучше. Фэн Цзю забыла свою безумную любовь, и вы можете вернуться к прежней жизни. По-моему, ты должен быть благодарен этому демону из Пустоши.
В тот день верховный бог-целитель Чже Янь едва не поплатился бессмертием. Благо дыхание дракона не может убить феникса, но ожоги пришлось лечить долго. И извиняться тоже.
Владыка Дун Хуа шагнул за порог. Стены давили, но еще сильней душили ярость и отчаяние. А причиной снова была Бай Фэн Цзю, королева клана Девятихвостой Лисицы, забывшая Дракона и свою любовь к нему.
Бай Фэн Цзю…
Маленькая лисичка, при одной только мысли о которой ледяной сумрак глаз владыки оттаивал, превращаясь в звездное небо. Девушка, следовавшая за ним по пятам, словно преданная собачонка, забыв о гордости, протягивающая в дрожащих ладонях всю любовь этого мира. Женщина, пробудившая его сердце, заставившая желать невозможного. Сколько глупостей он натворил ради нее. Одна только афера с испытанием чего стоила! В памяти мелькнуло прекрасное лицо Цзюэр в алых брачных одеждах, тяжелый от желания взгляд черных глаз. Ладони до сих пор помнили совершенство линий изящного тела, тепло и нежность бархатной кожи, шелковый водопад волос. Как же сладко с ней было. Ничто в его бессмертной жизни не могло даже отдаленно сравниться со счастьем разделенной с нею любви.
Дун Хуа глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Дракон рычал и бился, испепеляя застывшее сердце огнем страсти. Дракону было плевать на обеты. Он хотел ее. Дико. Безудержно. Навсегда. Но владыка помнил о цене. Счастье в обмен на целый мир ему не по карману. И он отводил взгляд от горящих любовью черных глаз, отворачивался от распростертых объятий, уходя в вечное одиночество.
«Не говори. Не смотри. Не слушай. Забудь. Беги. Беги от нее!» - требовали обеты.
И он ранил равнодушием, разил ледяным мечом
Будь проклят Вэнь Чэн и тот день, когда он пришел в его мир! За эти пять лет Первый Дракон предпринял бессчетное число попыток пробудить память своей лисички, но Фэн Цзю смотрела на него лучистыми глазами, почтительно кланялась и проходила мимо. А ему хотелось… А чего собственно ему хотелось? Разве не этого? Разве не просил он оставить надежду, отказаться от него и этой бессмысленной любви? Разве не он в день коронации передал ей послание, что ничто не вечно, а значит нет ничего, о чем стоит помнить?
Его желание исполнилось. Можно снова предаваться медитации и созерцанию в тишине и покое вечного одиночества. Думать о мироздании, анализировать причины, полагать следствия, присматривать за мирами, совершенствоваться на пути к абсолютной гармонии. Вот только не получалось. Сияние черных глаз Фэн Цзю навсегда затмило звезды в его небесах. В ее присутствии Первый Дракон дышал через раз, а то и не дышал вовсе, старательно поминая обеты и все чаще недобрым словом. А еще говорят, что у мироздания нет чувства юмора.
Закрыв глаза, владыка потер переносицу. Как же он устал. Эти пять лет показались ему длиннее и мучительнее, чем все предыдущие тысячелетия, а от одной только мысли о предстоящей вечности хотелось кого-нибудь убить.
– Она принадлежит мне! – яростный рык Дракона разметал в клочья сонный покой палат Тайчень, опалив лицо огненным дыханием. – Только мне, слышишь?!! Она вспомнит! Я заставлю ее вспомнить!
– Да, пожалуйста-пожалуйста, - пробормотал Чже Янь, старательно отводя глаза и пряча улыбку. – Только не надо так рычать, а то крыша обрушится.
«Похоже, нынче судьба на стороне малышки, - думал старый феникс, глядя как мечется по палатам владыка Дун Хуа Дицзунь. – Ты проиграл, Дракон. Ты проиграл».
Лисье логово
– Господин Дун Хуа Дицзунь снова в Цин Цю. Он в северном лесу, - сообщил Ми Гу.
Первым участившиеся визиты владыки в Цин Цю заметил конечно же лестной дух - хранитель врат и поспешил сообщить бабушке Бай.
Присутствовавшая при разговоре Бай Цань нахмурилась.
– Мама, почему ты и отец разрешаете ему бывать здесь?
– Кто может запретить Первому Дракону? – с наигранным удивлением осведомилась старая лисица.
– Ты?
– Я – нет, но ты и папа можете! Неужели тебя не беспокоит, что Фэн Цзю может вспомнить?
– Он к ней даже не приближается, Цань Цань. Я не собираюсь выставлять королеву на посмешище и провоцировать конфликт с Небесами на пустом месте! Если я почую опасность для моей внучки – приму меры, а пока пусть Ми Гу присматривает за ним.
– Владыка Дун Хуа Дицзунь имеет право быть там, где пожелает, - Фэн Цзю пожала плечами.
– Если ему хорошо в Цин Цю, мы будем рады его приветствовать.