От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава
Шрифт:
Один из руководителей бакуфу, государственный советник Араи Хакусэки (1657–1725), также об этом знал и пробовал переломить ситуацию. В 1712 году он реформировал институт наместников бакуфу и ужесточил контроль над их деятельностью. На следующий год поставки риса в казну возросли почти на 20 % [Оиси, 1993].
Нормы поставок определяли переписчики. Непосредственно перед сбором урожая они выезжали на поля и на месте оценивали его перспективы; так исчислялся объем поставок риса. Эта система позволяла учитывать ежегодные колебания, но и оставляла место для злоупотреблений. На землях Токугава за поставки отвечали наместники, в удельных княжествах — вассалы князя, но контрольные цифры определяли не они, а нижестоящие инспекторы и переписчики. Их-то и встречали радушно в сельских общинах, надеясь безграничным гостеприимством добиться заветного снижения поставок. Часто это удавалось. В фольклоре и провинциальных хрониках сохранилось множество историй о чиновниках, разъезжавших
В октябре 1815 года в провинцию Синсю (префектура Нагано), в уезд Иида прибыли два инспектора бакуфу в сопровождении младших чинов. Они должны были объехать все 33 деревни уезда, оценить будущий урожай и объем поставок. На первом же постоялом дворе к младшим переписчикам явились делегаты от селян, отправленные советом старост. Мол, хотим посоветоваться: как договориться с инспекторами об одном важном деле? Чиновники предложили: у вас в уезде 33 деревни, значит, есть смысл скинуться по одному рё золотом — тридцать рё инспекторам будет в самый раз, а остаток мы возьмем себе за труды. Деньги небольшие, поэтому если бы вы нам в долгой командировке немного помогли. На дворе-то уже прохладно, а нам на постоялом дворе печурку плохонькую в комнату поставили. Да и кормят нас не так чтобы очень — хорошо бы питание нам организовать, да и сакэ почаще. И скучновато у вас вечерами. Нельзя ли девушек каких-нибудь нам для компании? Ходоки собрали на совещание старост 33 деревень, и те приняли условия. Улучшение быта — сразу, деньги — после составления справок.
Бытовые вопросы быстро уладили с постоялым двором, а за девушками решили обратиться к профессионалам. В соседнем городке Иида жила Отаки, известная в округе “опекунша” молодых девушек. После долгих и хитрых деревенских переговоров договорились с хозяйкой о цене, и две девушки выехали к месту назначения. Только вот с нарядной одеждой у них было плохо: закон запрещал местным проституткам красиво одеваться. Пришлось селянам раскошелиться еще и на два хороших кимоно напрокат. Девушки пришлись переписчикам по душе и сопровождали их до конца командировки, так что все остались довольны. Детали этой вполне рядовой сделки стали известны благодаря педантичности одного из старост, который вел летопись (Симадаки, “Записи [деревни] Симада”). Правда, в тексте не говорится о том, насколько удалось занизить нормы поставок, поэтому судить об эффективности взятки трудно.
Есть и более конкретные документы. Например, рапорт управляющего шелковичной плантацией торгового дома Мицуи. Плантация располагалась неподалеку от Осаки. Ее ежегодно проверяли инспекторы бакуфу, определяя выход шелка-сырца. Инспектор осматривал каждое тутовое дерево, считал коконы и определял выход нити и объем поставок в центр. Так вот, управляющий с чувством глубокого удовлетворения докладывал в головную контору, что из имеющихся на плантации 395 коконов тутового шелкопряда инспектор включил в официальную справку только 155, то есть 39,2 %. Стало быть, объем поставок будет исчисляться исходя из этой цифры. Остальные 240 коконов остались неучтенными, в полном распоряжении хозяина плантации. Эффект от подношения инспектору полностью себя оправдал [Оиси, 1993]. В противоположность первому случаю, здесь неизвестен размер взятки, зато известен результат.
С коррупцией боролись многие правители, в том числе оставивший о себе неоднозначную память пятый сёгун Цунаёси. Придя в 1680 году к власти, он первым делом поручил Административно-финансовому магистрату (Кандзё бугё) провести тотальную инспекцию земель, принадлежавших дому Токугава. Ситуация улучшилась, но ненадолго; вторая половина 30-летнего правления Цунаёси вошла в историю как неблагополучное в этом отношении время.
Следующую атаку на коррупцию предпринял восьмой сёгун Ёсимунэ, тоже вскоре после своего вступления в должность. Для этого у него были веские основания. В правление первого сёгуна Иэясу владения Токугава ежегодно приносили до 1 миллиона коку риса, а через сто с небольшим лет, при Ёсимунэ — 4 миллиона 600 тысяч коку. При таких объемах занижение поставок ощутимо сказывалось на бюджете. Земли Токугава контролировали от 40 до 50 наместников в ранге хатамото, но получали они за службу 60 коку риса в год — не намного больше, чем фрейлины первого разряда в замке Эдо. Состоятельные старосты этим пользовались, и злоупотребления в провинциях цвели махровым цветом.
После расследования Ёсимунэ сурово наказал 20 наместников. Их сослали на отдаленные острова (второе по тяжести наказание после смертной казни), а членов их семей выселили из провинций. Сыновей провинившихся чиновников лишили прав наследования — в то время это означало конец семейного дела. Штат инспекторов и переписчиков Ёсимунэ также перетряхнул, набрав новых людей. Ввиду нехватки достойных кандидатур некоторые земли были переданы во временное управление соседним княжествам.
Злоупотребления чиновников и нехватка риса подтолкнули Ёсимунэ к радикальной налоговой реформе. Он понимал, что занижение норм выгодно
В личных отношениях между влиятельными людьми услуг, подарков и подношений сомнительного по сегодняшним меркам свойства было еще больше. В Средние века ни один сколько-нибудь знатный человек без дорогого подарка ни в какие контакты с другим представителем знати не вступал: этикет не позволял. А в Японии с незапамятных времен было принято делать подарки вельможе или военачальнику по случаю назначения на новую должность. Например, всем воинам, которые удостаивались высокого звания “великого полководца и покорителя варваров” (сэйи тайсёгун), их вассалы веками подносили дары, и никто не видел в этом ничего предосудительного.
Янагисава Ёситоси. Старинное изображение
В эпоху правления Токугава чемпионами по части взяток за должностные назначения считаются двое известных государственных деятелей — Янагисава Ёситоси (1658–1714) и Танума Окицугу (1719–1788).
Янагисава Ёситоси родился в семье самурая среднего ранга, служившего пятому сёгуну Цунаёси, когда тот еще был удельным князем в провинции Татэбаяси (современная префектура Нагано). В 1680 году он вслед за своим господином переехал в замок Эдо и начал стремительное восхождение к вершинам власти. Пройдя путь от камер-юнкера (конандо) до главного государственного советника (тайро, второй после сёгуна пост в бакуфу), Янагисава становится самым влиятельным чиновником в стране. По землевладениям и рисовому доходу его можно было сравнивать с членами семьи Токугава (150 тысяч коку риса). Сёгун Цунаёси испытывал глубокую симпатию к своему фавориту. По сохранившимся записям, за годы своего правления он посетил усадьбу Янагисава 58 раз.
Подносы и посуда из коллекции Янагисава Ёситоси
Черный лак с позолотой. Набор из коллекции Янагисава
Все это видели и хорошо понимали, к кому следует обращаться за помощью в решении всевозможных проблем. Янагисава по мере сил старался помочь — не бескорыстно, конечно. Поток просителей быстро рос, и хозяин перестал с ним справляться. Ему охотно пришли на помощь и начали служить посредниками при приеме просителей молодые самураи с громкими фамилиями, от которых у простолюдинов перехватывало дыхание — сыновья удельных князей Икэда Мицумаса, Токугава Мицукуни, Тодо Такахиса и других. В кулуарах их язвительно называли привратниками Янагисава, однако в ту эпоху отличить службу от прислуживания было трудно, а наверх хотелось всем. Араи Хакусэки (1657–1725), известный ученый и государственный деятель, утверждал: “Политика и добродетель — вещи несовместимые”. “Привратники Янагисава” старались преданной службой завоевать расположение могущественного чиновника и сделать при нем карьеру. Особенно усердствовал удельный князь Хосокава Цунатоси (1643–1714). Когда Янагисава по служебной надобности остался ночевать в его замке, князь отправил ему яства со своей кухни — и встретил благосклонную реакцию вельможи. Об этом тут же узнали конкуренты-последователи и начали предлагать Янагисава свои услуги по части угощения. Они по-воински аккуратно выстроились в очередь, и график потчевания чиновника определился на год вперед. За глаза Янагисава даже называли “малым сёгуном по части ужинов”.
Танума Окицугу жил на полвека позже и действовал еще масштабнее. Он попал в замок Эдо вместе со своим отцом, рядовым самураем из свиты восьмого сёгуна Ёсимунэ, и в молодости служил камергером у сына последнего. В 1745 году после смерти Ёсимунэ его сын стал девятым сёгуном Иэсигэ, и с этого момента карьера Танума пошла в гору. В следующие 20 лет он стал удельным князем, главным государственным советником (тайро) и личным камергером Иэсигэ. Доход Танума достиг 300 тысяч коку риса, что сделало его одним из богатейших людей страны. За ним было решающее слово при назначении даймё и хатамото на высокие должности в бакуфу, он же распределял лицензии на торгово-предпринимательскую деятельность в гильдиях купцов и ремесленников. Просторная приемная палата в его усадьбе была всегда переполнена просителями. По правилам того времени на аудиенции у высших сановников посетители рассаживались вдоль трех стен в один ряд. Обычно помещалось человек тридцать.