От импровизации к цугцвангу: Пражская весна 1968 года и Варшавский договор
Шрифт:
Некоторые этнографические группы чехов, в частности, жившие на чешско-баварском пограничье ходы, трактовались немецкими этнографами как славянизированные потомки исконно германского дославянского населения Богемии, которые должны вернуться к своему естественному «изначальному состоянию» путем германизации. Подобные теории, активно насаждаемые на официальном уровне, были призваны обосновать и легитимизировать политику тотальной германизации «расово пригодного» чешского населения протектората. Симптоматично, что К.В. Мюллер, являвшийся активным членом партии национал-социалистов и сделавший успешную научную карьеру в нацистской Германии, не менее успешно продолжил ее и после Второй мировой войны в престижных университетах ФРГ. Однако было немало примеров, когда в ФРГ находили убежище и прямые военные преступники, виновные в убийствах мирного населения на территории протектората. Один из организаторов уничтожения чешской деревни Лидице под Прагой, где после покушения на Гейдриха в июне 1942
Программа германизации чехов начала постепенно реализовываться в практической политике немецких властей в протекторате Богемия и Моравия. Это проявилось в немецкой колонизации этнически чисто чешских регионов протектората; в закрытии чешских высших учебных заведений после событий 17 ноября 1939 г. и в системной дискриминации чешских профессорско-преподавательских кадров; в ограничении образования и средств массовой информации на чешском языке; в одновременном расширении сферы применения немецкого языка, а также в активной пропаганде имперской идеологии, трактовавшей чешские земли как исконную составную часть германского рейха. Политика германизации резко активизировалась с назначением обергруппенфюрера СС Р. Гейдриха исполняющим обязанности главы протектората в сентябре 1941 г. С приходом Гейдриха в правительстве и в административных органах протектората возросло число немцев, а заседания правительства протектората стали вестись только на немецком языке44.
В своем донесении чехословацкому эмиграционному правительству в Лондоне осенью 1940 г. представители чешского движения Сопротивления с тревогой сообщали о резком усилении германизации Праги и чешских земель: «Приток немцев в Прагу нарастает. Германизация территории также продолжается… Поступают сообщения о колонизации земель немецкими переселенцами в области Миловице, Вышкова и даже в области Брды… Германизация проходит очень быстрыми темпами. Во главе учреждений, а также советов управляющих и банков стоят немцы… Школы продолжают закрываться; в средних учебных заведениях целенаправленно и по приказу снижается количество учеников; при этом число немецких школ растет… Чешских детей заставляют их посещать путем давления на родителей…»45. По сведениям авторов меморандума Чехословацкого национального комитета в Лондоне о немецких репрессиях в Чехословакии, уже к ноябрю 1939 г. количество учеников-первоклассников в чешских средних школах уменьшилось на 50% по сравнению с 1938 г.46.
Немецкие власти умело поддерживали и всячески поощряли культурно-языковую неоднородность различных областей протектората. Моравский регионализм и антипражские настроения в некоторых областях южной Моравии использовались нацистами в качестве инструмента для подрыва чешского национального самосознания и этнокультурного единства чехов. Щедрую помощь протекторатных властей, включая финансовую, получало пронацистское общество «Этнографическая Моравия», руководство которого в июле 1941 г. «от имени моравско-словацких националистов» обратилось с просьбой к Гитлеру о разрешении включиться в вооруженную борьбу против «еврейско-большевистской России» в качестве добровольцев47.
Однако в условиях войны с СССР немецкие власти не могли приступить к реализации своей программы германизации Чехии в полном объеме. Относительная мягкость оккупационной политики в Чехии по сравнению с оккупированными областями СССР диктовалась заинтересованностью нацистов в стабильности социально-экономического положения в протекторате и в бесперебойной работе чешских военных заводов в условиях войны с Советским Союзом. Именно поэтому, по словам российского историка С.В. Кретинина, «положение негерманского населения Судет, Богемии и Моравии было тяжелым, но… массовых дискриминационных акций против него нацисты не проводили… Нацистские газеты писали о прекрасных условиях жизни чехов… Как для немцев, так и для чехов увеличивалась заработная плата, улучшалось снабжение…; хорошо была налажена система здравоохранения. …Многие чехи добровольно отправлялись на работу в Германию. Чехи не подлежали призыву в германскую армию. Все это предопределило внешнее спокойствие в протекторате…»48.
Быстро адаптировавшись к условиям нацистского господства, часть населения протектората оказалась не только в роли жертв, но и в роли соучастников нацистских преступлений. Так, чешские силовые структуры протектората приняли участие в осуществлении преступной нацистской политики геноцида «неарийских» народов. По данным исследователей, на территории протектората Богемия и Моравия было истреблено практически все цыганское население, насчитывавшее около 30-35 тыс. человек. Уничтожение цыган осуществлялось преимущественно чешскими силовыми структурами, начавшись еще до окончательной оккупации чешских
Период существования протектората Богемия и Моравия выявил и довольно высокую степень активности местных коллаборантов, ставших частью пропагандистской машины гитлеровского рейха. Так, для нейтрализации прославянских и просоветских настроений среди чешской общественности, вспыхнувших после нападения гитлеровской Германии на СССР 22 июня 1941 года, протекторатное радио начало с 15 июля 1941 года цикл пропагандистских передач под названием «Чех не может быть большевиком». В одной из радиопрограмм в рамках данного цикла чешский протекторатный журналист А. Кршиж убеждал чешских слушателей в том, что «славянство и патриотизм являются лишь одним из жидо-большевистских обманов»50.
Значительное число жителей протектората в той или иной форме сотрудничало с силовыми структурами нацистского рейха, получая за это различные виды материального вознаграждения. По приблизительным оценкам историков, «агентами или информаторами гестапо в протекторате являлось около 80 тысяч человек. Это, – полагает современный чешский публицист и историк В. Лишка, – ошеломляющая цифра, свидетельствующая о том, что многие жители протектората смирились не только с оккупацией, но и политикой нацистских преступников. Подобное было у нас для многих обычным проявлением их приспособленчества. Неудивительно поэтому, что после войны многие из коллаборационистов и тех, кто лояльно относился к рейху, срочно вступали не только в ряды самозваной «Революционной гвардии», но и в компартию, выдавая себя за участников сопротивления, чтобы скрыть свое темное протекторатное прошлое»51.
Вплоть до освобождения от нацистского господства чешская протекторатная пресса демонстрировала оголтелый пронацистский тон даже в последние недели и дни войны, когда скорый конец гитлеровского рейха был уже очевиден. Так, 25 марта 1945 г. протекторатные газеты с верноподданническим восторгом писали о «новых успехах немецких подводных лодок», об «успешном отражении» немецкими дивизиями наступления советских войск между озером Балатон и Дунаем и о «мужестве гарнизона в Глогове», который отразил атаки Красной Армии, уничтожив при этом 55 единиц советской бронетехники52. В начале апреля 1945 г. чешская протекторатная пресса радостно сообщала читателям об «огромных советских потерях» в ходе боев в северо-западной Венгрии, об «отважном гарнизоне Кюстрина», который «героически сопротивляется» наступающей Красной Армии, и об «ожесточенном сопротивлении и решительном боевом духе» 4-й немецкой армии генерала Ф.В. Мюллера в Восточной Пруссии. В результате «фронт этой армии не был прорван и неприятель завоевывал каждый метр восточнопрусской земли ценой крайне тяжелых потерь… Большевики потеряли с 12 января по 28 марта 2557 танков и броневиков, 2734 артиллерийских орудия, 82 самолета и несколько тысяч человек пленными…»53.
Весьма примечательным был номер пражской газеты «Народни политика» за 20 апреля 1945 г., в котором на первой странице под большим портретом Гитлера была опубликована пространная статья под заголовком «Человек несгибаемой воли», посвященная дню рождения нацистского фюрера. В начале статьи автор писал, что день рождения Гитлера «дает нам возможность вспомнить все его заслуги, благодаря которым он навсегда вписал свое имя в историю… и сказать, за что Европа благодарна Гитлеру, биография которого представляется нам героической эпопеей»54. По мнению чешского протекторатного журналиста, заслуги Гитлера состоят в том, что он стряхнул со своего народа «унижение несправедливого версальского диктата, разбудил немецкий народ, ослабленный разрушительными действиями демократической и еврейско-капиталистической коалиции. В нужный момент понял суть обманчивой игры, в которую после мировой войны вовлекли трудящийся народ жидо-марксисты. Вождь не испугался борьбы со стоглавой гидрой еврейских интриг… Для того, чтобы постичь революционное значение учения Гитлера, – говорилось в статье, – можно сказать, что национал-социализм означает… примерно такую же идейную революцию, которой была во время своего возникновения теория солнечной системы Коперника… Если взглянуть на то, что именно несут «союзники» народам, ограбленным при так называемом освобождении, то мы увидим, что это лишь возвращение еврейских эксплуататоров, политический хаос и голод. Победа Рейха, напротив, означает для всех европейцев спокойное экономическое и политическое развитие. Европу, – завершал свой панегирик Гитлеру и нацизму чешский протекторатный журналист, – может спасти перед большевистской опасностью только такая сильная личность, как Адольф Гитлер, который в наше время открыл новую эру героизма и патриотической жертвенности…»55.