От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
Пока Кхор переживает про себя, совещание магистров подходит к концу.
— Ну, значит, тебе и заниматься этим на первых порах, — говорит Риякр Зимору.
— В Асхэлианском командорстве у меня с тысячу мечей, в Ороруми — полторы, — задумчиво говорит магистр севера, — пошлю с ними младшего магистра, есть у меня подходящий парень, и руку [102] рядовых магов. Быстренько налетят, схватят источник Силы и пробудившего артефакт и так же быстренько уберутся домой, а затналианцы наверняка все клювом прощелкают.
102
Рука —
Слаженный хор из семи голосов был ему ответом.
Кхор, до сей поры пребывавший в глубоком изумлении и не менее глубоком молчании, наконец неподражаемо усмехается и думает:
«Ну что ж, весело будет посмотреть, как наследница Эш (или все же это что-то новое, то есть пламенный привет из еще более ранних времен, чем то, что пробудила Эшиэ?) справится с вами, драгоценные мои „коллеги“… Куда ж я подевал любимое магическое зеркало?»
г. Рамеда, Институт,
кабинет Окьеда ар-Гиате.
16 октября 838 г.
Письменный стол, громадное чудовище, занимающее с полкомнаты, был сплошь завален книгами, свитками, отдельными листами, которые горными пиками стремились к потолку. Сей завал почти полностью скрывал абсолютно несчастного магика: Окьед никак не мог разобраться в том, что случилось в прошлую пятницу.
Специализирующийся в оджхарской магии, буквально с боем (а точнее, с пеной у рта; в тот раз он с явным трудом, но все же переспорил Архимага) отстоявший право находиться здесь, так близко к границе, где так ясно ощущаются эманации багряных колдунов [103] , он чувствовал почти отчаяние.
103
Багряные колдуны — они же оджхарские маги. Волшебников в Затнале принято классифицировать по цвету Силы, за исключением Темных магов. Но они — суть существа легендарные, ровесники Агноррэта.
Книга, о которой упоминала Глэкири…
«Все же я никогда до конца не верил историям про Эшшанту, а теперь, вот уже девятые сутки кряду роясь в летописях тех времен, в докладах Академии, в отчете Церкви, наконец обнаружил несколько сухих строчек в одних источниках и море ничего не значащих слов в других и еще — явные следы изъятия многих материалов. Кто бы ни занимался подчисткой, от всех перекрестных ссылок он избавиться не смог. Но от этого не легче — восстановить подлинную картину произошедшего три века назад я не в силах. А где сейчас найдешь очевидцев? Да и некогда их искать, внутренний голос настойчиво шепчет, что покатившийся камень уже вызвал лавину…
Ладно, подойдем к проблеме с другой стороны.
Непосредственно перед тем, как ее захватили церковники, колдунья отослала с „надежным человеком“ своего сына. Беглецы осели в Ваммаоне, мальчик впоследствии стал основателем рода ар-Эшшанг. Сии сведения, как ни странно, сохранились в архивах Совета магов.
На протяжении этих столетий за наследниками Эшшанты негласно наблюдали, сначала с опаской, а затем все больше по привычке. Поскольку выяснилось, что Сила Эшшанты покорится только женщине ее рода, а за минувшие века у ар-Эшшангов родилась лишь одна дочь — Глэкири».
Как Наблюдатель, Окьед знал, что сейчас осталось только три прямых потомка колдуньи: Глэкири, ее отец и брат. Последний учится в Университете на кафедре Древней истории.
«Так вот откуда в ее речи эти студенческие словечки — „шпоры“, „халява“ и другие, столь не свойственные благородным девицам».
А отец Глэкири уже семь лет не покидает фамильного замка, с тех пор как умерла его жена. Случилось
«А может, я все-таки ошибся? — с легкой, призрачной почти надеждой думал Окьед. — Чары Эшшанты всегда были смертельны, если судить по оставшимся записям, а от волшебства Глэкири все скорее перепугались, что и было целью зачета, — самоиронии в его мыслях было так много, что в ней можно было утонуть. — Ну дурак я, признаю. Однако с кем не бывает… Так хотелось сделать занятия увлекательными…»
«Ты, главное, когда Разрушение преподавать будешь, особо не увлекайся», — язвительно посоветовал мудрый внутренний голос.
Продолжая перепалку с самим собой, профессор Гиате потянулся к письменным принадлежностям; он решил написать Архимагу.
Как говорится, с больной головы на еще более больную…
Верховному Магу
мессиру Ароскэлу ар-ДанкОлу,
Высокая Академия Магии и Волшебства,
г. Аварнакк, Затна
Ар, выручай!
У нас тут объявилась «Ар Носебег…», ты знаешь, что это значит. Шестого числа объявилась. Сам знаю, что болван, однако я все еще сомневаюсь в том, что книга подлинная. Но береженого Единый бережет… Хуже всего — книгу использовали. Моя воспитанница, лучшая, пожалуй… та самая…
Ты не поверишь — никто не умер; моя ученица разрушила чары (еще один повод для сомнений касательно подлинности книги). Я бы сам не смог, но она… Если честно, я даже не понял, как она это сделала, а спросить боюсь.
Поспеши, Ар! У меня очень плохое предчувствие…
(Письмо было отправлено магическим путем, всего через день был получен ответ.)
Профессору магических наук
Окьеду ар-Гиате,
Рамеданский Институт благородных девиц,
г. Рамеда, Затнал
Ок — болван!
Рад, что сам знаешь.
Книгу уничтожить. Девицу беречь как зеницу ока.
Сделаю все, что смогу, но я маг, а не Бог. (Вот только не хватает мне разбираться с истерикой каждого мага лично!)
г. Рамеда, Ратуша.
26 октября 1838 г.
Вот так и вышло, что когда всем надоела переходящая из рук в руки Рамеда и долгие разборки между собой, а также с разгневанными родителями воспитанниц Института, то единодушно постановили, что «отныне и впредь быть Рамеде городом, вольным от окрестных владетелей, с прямым вассалитетом короне Затнала». Герб у города был соответствующий — на зеленом поле книга, обрамленная пяльцами.