От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
— Черт знает что, — посетовал он, как и положено дуэлянту усаживаясь на заднее сиденье рядом с меланхоличным доктором. — И кто только завел моду стреляться ни свет ни заря?
— Тебе следует переселиться в девятый округ, — поддержал игру Жоли и велел кучеру трогать, — тогда ты выгадаешь на сон часа полтора. Будем надеяться, нас ничто не задержит.
Со временем вышло просто идеально. Кучер выехал на аллею как раз в тот момент, когда на другом ее конце показалось ландо оппонентов. Жоли подхватил ящик
Секунданты раскланялись с той церемонностью, что имеет место на свадьбах, похоронах и дуэлях. Коричневый сюртук вынул бумажник; самой монеты Поль не видел, но сценарий пьесы чести он помнил наизусть. Прошлый раз стрелялся Жоли, а жребий бросал Дюфур, сейчас роли поменялись, только и всего. Монета взмыла вверх, секунданты задрали головы, а затем сделали шаг назад, и пара депутатов наклонилась, определяя, петух или решка. Дискуссии не возникло. Все четверо согласно свернули к поляне, которую в «Жизни» и «Бинокле» считали чуть ли не своей собственностью.
Поль лениво проследил взглядом за вышагивающими вдоль кустов элегантными фигурами. Приходилось признать, что де Шавине выглядит безупречно. Когда шаги были отсчитаны, Жоли воткнул в землю свою «дуэльную» трость, господа депутаты приподняли цилиндры и направились к своим подопечным. Регулярно оказывавший «Биноклю» услуги подобного рода доктор протер платком пенсне и приступил к исполнению профессиональных обязанностей. Он и не думал скрывать, что ему это поднадоело.
— Как вы себя чувствуете? — Сварливостью некоторые врачи могут сравниться разве что с нотариусами. — Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Позже. С завтраком.
— Что ж, приличный завтрак хоть как-то оправдывает этот балаган…
Подошел центрист.
— Стреляете из их пистолетов, — с присущим случайным знакомым равнодушием сообщил он. — Мсье Жоли сейчас их проверит.
— Хорошо. — Вместительная все же вещь карманы, сколько в них скапливается способной отклонить пулю ерунды. — Брюн ставил на петуха?
— Да.
— Я так и думал. Прошу принять на хранение. — Разочарованный своим неучастием в действе Руссель не советовал доверять бумажник депутату. Надо полагать, в редакции сегодня эту шутку не повторит один папаша Леру. Центрист с невозмутимой миной принял вещи. Любопытно, стрелялся он с кем-нибудь или пока нет?
— Господа, — первым свидетельствовал де Шавине, — ручаюсь, что мсье Брюн ничем не защищен.
— В свою очередь ручаюсь, что мсье Дюфур ничем не защищен.
Чем забавны «газетные» дуэли, так это тем, что противника зачастую впервые видишь уже без цилиндра, перчаток и часов. Когда речь заходит о даме или нечестной игре, целишься все же в знакомого. Честно целишься. Жаль, де Шавине всего лишь секундант…
— Ваше оружие, мсье Дюфур. — За спиной коричневого сюртука высится Жоли. Без сигары в углу рта он выглядит непривычно напыщенно.
— Благодарю.
Изогнутая
— Что-то не так с оружием? — любопытствует коричневый сюртук. Наверняка газетчик, наверняка его репортажи тысячу раз читаны, но лица за строками не разглядишь.
— Всего лишь занятное совпадение. Капитан Пайе де Мариньи, мой шеатский друг, высочайшего мнения о револьверах мсье Давима. Собственно говоря, бабуина я застрелил из тяжелого револьвера его работы.
— Что вы хотите этим сказать?
— Всего лишь то, что есть оружие для войны и диких земель, а есть для таких вот случаев.
Две воткнутые в землю трости. Обозначенный сломанными ветками барьер, сочная зелень кустарника, серебро буковых стволов. В прошлый раз под ногами были желтые листья…
— Готовьтесь.
Что бы сказали те, кто писал дуэльный кодекс своей и чужой кровью, о господах, обменивающихся парой выстрелов для поднятия аппетита? «Все мельчает», как сетуют старики… Уже измельчало. Изделие мастера Давима смотрит в небо, небу все равно.
— Сходитесь.
До барьера было десять шагов, но Поль не успел сделать и пятого, когда невозмутимо шагавший навстречу Брюн остановился и выпрямил руку с пистолетом, раздался одиночный треск. Мимо, чего и следовало ожидать. Теперь наш черед, и хорошо. Не будем тянуть время, не за кровью сюда ехали.
Поль направил пистолет в сторону противника, тот, как и положено, замер на месте. Стрелять выше не хотелось, лучше уж взять слегка правее… Дюфур сощурился и нажал на спусковой крючок. Вот и все, господа, пора завтракать.
Курок уже обрушивал свой удар на капсюль, когда фигура противника внезапно дернулась. Резко. Неожиданно. Непонятно. Облачко дыма на секунду скрыло депутата, а когда рассеялось, Брюн валился на траву. Мешком.
Коричневый сюртук и щеголеватый статный доктор кинулись к своему подопечному. Поль, ничего не понимая, повернулся к Жоли, чтобы услышать слова, готовые сорваться со своего собственного языка:
— Да какого дьявола он дернулся?!
Потом они, путаясь в траве, бежали к упавшему, и Жоли все не унимался.
— Это нарушение… — возмущался он на бегу, — очевидное даже невежде… Потрясающе!.. Неужели господин… депутат струсил?
— Он ведь… уже стрелялся…
— Да помню я… Помню… Но такое неприличие… Считай, мы их раздавили!
Они подоспели, когда врач закончил взрезать на лежащем одежду, и Поль, не выдержав, чертыхнулся. Пуля под углом вошла в грудь между ребрами, рядом с грудиной, крови почти не было. Тело мсье Брюна заросло густыми курчавыми волосами, это казалось насмешкой. Из-за проклятого бабуина, которому он тоже всадил пулю в грудь, да еще во всех подробностях расписал, как это было.