От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
Он неуловимым движением скользнул к человеку, стал вплотную, дыхнул тиной и омутом:
— Каждый год, слышишь?
— Но мы-то по незнанию, — выдавил Мартын неожиданное оправдание. — Это ж вера наша. Как Спасителя крестили, так и мы кунаемся в воду святую. Освященную.
Водяник скривил губы, кивнул на дровни:
— Тоже по незнанию? Я своих деток последний раз полвека назад видел подросшими. Бегаю, ищу сани иль возок какой — да все без толку. Все «по незнанию» перевернуто вверх дном.
— Полвека? —
Водяник отступил назад, махнул рукой устало:
— Ехал через эти места чужестранец какой-то. Остановился у шинка, возок не перевернул… Добрый человек. С тех пор полвека и прошло. Да еще пяток годов набежало. Столько рек стоит без хозяев, эх!..
Мартын покачал головой. Сгреб бороду в рукавицу, задумался. Водяник молчал. Пес тихо лежал в конуре.
В черно-синем небе беспечно перемигивались звезды.
Далеко за лесом пропел свисток, выпуская лишний пар из котла; трудяга-паровоз тянул вагоны то ли к Орше, то ли, наоборот, к Борисову.
Наконец Мартын решился — отнял руку от лица и шагнул к дровням. Взялся, напружинил тело и вернул сани на полозья. Наклонился, собрал выпавшую солому в охапку, кинул обратно в сани.
Потом, не говоря ни слова, не смотря на водяника, пошел в хату. Закрыл за собой дверь и прямо в валенках прошел в горницу. Сел у стола, подперев щеку кулаком, слушал дыхание своих женщин, пописк мышей, шум ветра и думал обо всем сразу.
Так до утра и не лег.
С первыми петухами поднялась Акулина. Посмотрела на мужа удивленно, но ничего не спросила. Взяла ведро, пошла доить корову.
Мартын поднялся и следом за ней вышел на двор.
Сани стояли ровно там же, где он их оставил. Но и полозья, и копылы, и утложины, и оглобли — все было покрыто толстой коркой льда и водорослями. Кое-где в лед вмерзли мелкие рыбешки.
— Охти! — взвизгнула жена, заметив, что с санями. — Это что ж такое?! Водяника вы вчера возили, что ли?
Мартын неопределенно пожал плечами. Акулина заворчала и пошла дальше. Он же попробовал выдрать рыбешек, чтобы отдать коту, но бесполезно. Махнул рукой и пошел в хату.
Отчего-то на сердце было совсем легко.
Когда совсем рассвело, Наста собралась к подружке на соседнюю улицу.
Мартын, услышав об этом, удивленно поднял бровь:
— Это еще зачем? У ярдани и погутарите.
— Уймись, — неожиданно резко одернула его жена. — Надо ей, раз собирается. Иди, дочка, иди, солнышко.
Наста выпорхнула с хаты. Мартын покачал головой и побрел к дровням — сбивать лед. А когда закончил, принялся плести лапти. Потом пошел запрягать лошадь в сани.
Только тут понял, что дело уже к обеду близится, соседи уже на реку поехали, к ярдани, а дочки все нет.
Удивленный, Мартын зашел в хату и обратился к жене:
— Чего Наста так долго?
И когда увидел глаза повернувшейся
— Сбегла? С Митькой? Куда?!
Акулина смахнула слезу и сцепила губы.
Муж подскочил к ней, схватил за плечи, затряс:
— Куда? Куда, я спрашиваю, они подались? Ну!
Акулина молчала, глотая слезы.
Мартын оттолкнул ее к столу и бросился вон из хаты.
…Бежать им было некуда — в ближайших деревнях их не примут, потому что без отцовского благословения. Значит, одна им дорога — в город, может, в Оршу, к брату Митьки. Стал быть, только на полустанке и можно их найти.
Если еще не поздно.
Мартын нещадно гнал коня, нахлестывая вожжами по крупу. На нескольких поворотах дровни едва не перевалились набок, оставляя за собой снежную пыль.
И часа не прошло, как он уже был на перроне.
Пусто.
Заскочил в хату, служившую складом и залом ожидания одновременно.
Точно!
Вот, стоят у стеночки. И мешок, который Акулина прятала в курятнике, на полу валяется.
Увидев отца, Наста ойкнула, спряталась за Митьку. Тот шагнул вперед, прикрывая ее, набычился; кулаки сжались.
Мартын же враз расслабился, перекрестился от облегчения и пошел к ним, не торопясь. Дочка выглянула из-за плеча хлопца и юркнула обратно.
— Смелый ты, — сказал Мартын юноше, остановившись в трех шагах. — Далеко собрался?
— На кудыкину гору, — насупившись, ответил тот.
Мартын усмехнулся. Вспомнил, как легко стало на сердце, когда отдал дровни водянику, и сказал молодым:
— Поехали домой. Отпразднуем Вадохрышча, окунемся в ярдань, а потом и день свадьбы выберем.
Повернулся и зашагал, не оборачиваясь. Митька и Наста, удивленно и счастливо переглянувшись, пошли за ним.
Мартын вышел на мороз, похлопал коня по холке, дождался, пока молодые усядутся в сани, и прикрикнул на коня.
Под полозьями захрустел снег, конь довольно фыркнул, и они пустились в обратный путь, щуря глаза от яркого солнца.
На сердце Мартына было все так же легко.
Татьяна Андрущенко
Проклятое село
Материя о ведьме сделалась неисчерпаемою. Каждый, в свою очередь, спешил что-нибудь рассказать.
— Село там неплохое, прежде специалисты рвались поработать: и областной центр под боком, и колхоз-миллионер. А сейчас… — инспектор районо Анна Макаровна, приходившаяся Иришке по совместительству крестной матерью и теткой, махнула рукой, — сама все увидишь. Коллектив хороший: обычных склок и свар там нет, работают на совесть, но молодежь не задерживается, даже местные спешат в городе пристроиться.