От любви не убежишь
Шрифт:
Внизу на нее уставилась Элли, удивленная тем, как выглядит Тесс.
– Ай, ай, что, верный Лайал сегодня будет наконец вознагражден? – грубо спросила она. – Я надеюсь, он заслужил это.
– О чем ты, Элли? – Тесс выключила чайник, пока кухня не превратилась в парилку.
– О мам! – Элли покачала головой. – С каких это пор мы носим черные чулки и высокие каблуки в офис и душимся «Paloma Picasso»? Столько духов, – он, по крайней мере, сможет найти тебя в темноте.
При этих словах Люк отодвинул тарелку с завтраком и выбежал из кухни.
– Даже в Швеции, – Инга сурово отчитала Элли, – мы не говорим о том, что у наших родителей
К счастью, у Тесс был очень напряженный день, и она успела совершенно позабыть о предстоящем ужине, когда ей позвонил Лайал.
– Когда ты будешь готова?
– Чуть позже. Почему бы тебе не выйти первым? – Она с облегчением увидела, как Жаки надевает пальто. Сегодня ей не хотелось лишних свидетелей. – Я подойду примерно через полчаса. – Несмотря на то, что они довольно часто бывали вместе, она все-таки предпочитала, чтобы они выходили с работы по отдельности.
Через пятнадцать минут она прошла в женский туалет, проверить, как выглядит, довольная собой, – ей удалось сохранить в тайне их отношения. Она побрызгала на себя духами, причесалась и направилась к выходу.
Тесс чувствовала себя маленькой девочкой, когда звонила в дверь Лайала. Это смешно. Потом она подумала, что прошло почти двадцать лет с тех пор, как последний раз ходила на свидание, так что не удивительно, что она немного нервничает.
Лайал сразу же открыл дверь. Едва переступив порог его дома, Тесс почувствовала смущение. Снаружи здание было замечательным, но интерьер оказался крайне безликим, больше напоминавшим приемную дантиста. Она прекрасно знала, что Лайал целиком отдавался работе, но все-таки удивительно, как мало было его в его собственном доме. Ни цветов, ни фотографий, ни безделушек, ни сувениров. Ничего.
Как странно, подумала Тесс, вручая ему бутылку вина, что Лайал, уверенный в себе на работе, так мало доверял собственному вкусу. Одно было абсолютно ясно – здесь не было никаких признаков женского присутствия. Лайал – классический холостяк. Он мог бы запросто жить в отеле, при условии, что там будет хорошее обслуживание и его простыни поглажены. Он показал ей свою кухню – здесь, к ее облегчению, была хоть какая-то теплота и уют. Он застелил стол чистой скатертью. Из кассетника доносилась музыка Вивальди.
– У тебя есть свечи? – спросила она.
Он нашел рождественскую свечу и засунул ее в бутылку. Она заметила, что его руки дрожат, и поняла, что он нервничает не меньше, чем она. И Тесс немного успокоилась. И почти с грустью поняла, кто будет контролировать ситуацию сегодня вечером. Ей внезапно вспомнилось, как она впервые пришла в дом к Стивену: беспорядок и бьющая через край индивидуальность поразили ее. Ее собственная комната гораздо больше была похожа на комнату Лайала. В прихожей у Стивена стояла статуя Мерилин Монро в раздувающейся юбке в полный рост, служившая вешалкой, старый игровой автомат «Что увидел дворецкий» и горсть старых пенни для него рядом. Это были семидесятые, но в его гостиной, совсем не по моде того времени, стояли старинные диваны с ворохом бархатных подушек чудесных тусклых тонов. И повсюду книги – от старых оранжевых изданий «Пингвина» Джорджа Оруэлла до поэтов, о которых она раньше никогда не слышала, таких, как Пабло Неруда. Тесс была потрясена – она выросла в доме, где не было ни одного стеллажа.
«Ради бога, перестань сравнивать их, – сказала она себе. Стивен и Лайал совершенно разные. И более того, – Стивен ушел от тебя».
– Хочешь вина? –
Трапеза вышла великолепной – Лайал оказался прекрасным кулинаром. Затем последовал свежеприготовленный кофе с коньяком. Лайал купил какой-то экстравагантный бельгийский шоколад. И наконец, они уселись на уродливый диван слушать музыку.
– Еще бренди?
Тесс помотала головой, и они улыбнулись друг другу. Он вытянул руку и коснулся ее лица. Тесс с минуту смотрела на него. Непослушные темные волосы, которые часто были взлохмачены, серьезные карие глаза, стройное от природы тело. Она поняла, что делает его таким особенным, – Лайал был красив без всяких ухищрений, не прилагая усилий. У него был трогательный вид одинокого человека, нигде не ощущавшего себя вполне своим. Они оба переросли ту среду, из которой вышли, и она прекрасно понимала его. Ее супружеская жизнь со Стивеном закончилась, пора признать это. То, что она вообразила тогда в галерее, – не более чем фантазия. Ей нужен сейчас реальный человек, кто поддержит ее, кому она может довериться. И она понимала, что Лайал – именно такой человек.
Она аккуратно поставила стакан на столик рядом с собой и взяла его руку.
– Пойдем в постель? – спросила она, понимая, что первый раз в жизни сказала эти слова кому-то, кроме Стивена.
К счастью, свет в спальне был приглушенный.
Они осторожно сняли друг с друга одежду и легли в постель. В Лайале была какая-то невинность, почти благодарность, не патетичная, а открытая и ранимая, словно он отдавал ей всего себя, и это глубоко трогало ее и было совсем не похоже на смешливую страстность Стивена. Она скользнула под простыню, вся отдалась ему.
Если Земля и не вращалась ради нее, Тесс, по крайней мере, ощутила утешение и безопасность, как беженка, которая после длинного перехода по холоду приходит в теплое место, где с ней обращаются как с принцессой.
Глава 33
На работе Тесс решила не показывать перемену в своих отношениях с Лайалом, насколько возможно. Слава богу, он не будет хвастаться своими победами. Она знала, что может положиться на него, – он не будет рассказывать байки о том, что происходит в его постели.
От этих мыслей ее пробудил большой букет роз, который принесли ей утром. Жаки оглядела розы.
– От благодарного клиента, полагаю, – произнесла Тесс.
– Да, – кивнула Жаки. – Того самого, что заглянул пять минут назад в дверь и спросил, доставили ли его букет.
Тесс громко зашуршала своими бумагами и занялась какой-то незначительной работой. Не так уж скрытен Лайал, как она думала.
Тесс провела два последних вечера с Лайалом, но к утру она всегда бывала дома ради Элли и Люка.
Солнце уже пробивалось сквозь шторы, и только что отзвенел будильник, когда пришла Элли, уже одетая для школы, с чашкой чая и свежей почтой для Тесс, плюс белый конверт, адресованный лично ей, Элли.
– Прямо какой-то праздник: чашка чая и визит моей дочери. – Тесс оглядела почту. – Какое шикарное письмо. От кого оно? Или мне нельзя спрашивать?
– Это предложение учиться в художественной школе в Винчестере. О мам, пожалуйста, разреши мне учиться там! Это действительно хорошая школа. Я советовалась со многими. В конце концов, я тебе уже не нужна больше, – она посмотрела на мать, – теперь у тебя есть Лайал.