От ненависти до любви путь труднее
Шрифт:
— Не жалей, не смей! Ты знаешь, я ненавижу это. Потом сейчас у нас все хорошо… Хорошо, — повторилась я скорее для себя, нежели для напарника.
Пока Гейл продолжал держать руки на талии, платье опасно начинало обтягивать живот.
— Гейл не мог бы ты немного отойти, просто платье… — Гейл невольно опустил взгляд, я увидела как расширились его глаза в удивлении.
— Ты беременна, — прошептал Хоторн.
Живот уже прилично выступал хоть и был еще аккуратным. За последние три недели малыш сильно подрос. Многие, может, и не обратили бы внимания,
— Да, но это тайна. Не хочу афишировать.
— И ты не собиралась мне рассказывать? Пока об этом не узнали все?
— Гейл, ты знаешь в каких мы отношениях. Потом я не знаю, расскажешь ли ты это своей жене или нет. А я не уверена, что она не скажет это еще кому-то. Мы больше не такие… друзья, как раньше.
— Да, я понимаю. Ты права.
— Могу я забрать свою супругу? — раздался за мной громогласный голос Пита.
— А вот и виновник, — смехом разрядил обстановку Гейл. — Я случайно узнал об интересном положении Китнисс. Поздравляю, — парни пожали руки, чему я была приятно удивлена.
— Прошу, Гейл, давай закроем тему, — попросила я.
— Китнисс, ты же понимаешь, что долго такое не скроешь? Тем более с твоей работой.
— Да, но я планирую скрывать так долго, как получится.
После этого мы, наконец-то, сменили тему. Однако все быстро закончилось. Пит еще раз от нас поздравил Хоторна, и мы отошли.
— Ты специально? — Мелларк в гневе.
— Ты ревнуешь? — я попыталась сменить его настроение улыбкой.
— Черт, да! — парень схватил меня за запястье и все же аккуратно повел к выходу. — Мы уходим.
— Но еще рано, — запротестовала я.
Что-то во мне дрогнуло, и я выпалила то, что никак не ожидала от себя. В последние время я делаю много таких вещей. Нужно прекращать…
— Поцелуй меня, — прошу я.
И муж не отказывает в моей просьбе. Не прошло и секунды как его рот обрушился на мой. Он недоволен и вкладывает это в поцелуй, но это не все. Есть здесь и шлейф того, что я так хочу от него услышать. Однако пока Пит не подтвердит мои догадки, разве могу я полагаться на свою никудышную интуицию? Хотя в мыслях все равно сто раз пронеслось: «Я тоже тебя люблю».
— Меня не надо просить дважды, а теперь пошли, — снова схватив меня за руку, Мелларк поспешил к выходу.
Его пафос, словно ведро холодной воды для меня. Нельзя забываться, а поцелуй… Ну, поцелуй это просто гормоны… не более. Я больше не делала попыток его остановить. На самом деле, я только сейчас поняла, как устала. Все, чего я хочу, — спокойно оказаться дома и лечь в кровать.
Как только мы зашли в дом, я осознала, что моим планам просто уснуть — не сбыться. Пит набросился на мои губы, терзая, углубляя поцелуй. Я был не в силах не ответить. Это все, чертовы гормоны! Гормоны, гормоны, гормоны… Всё, на что меня хватило, — это узнать, нет ли родителей дома.
— Они уехали, — отрываясь, произнес Мелларк.
Ответив, Пит подхватил меня на руки, словно я ничего не весила, а извините я на четвертом месяце, тоже уже не пушинка. В спальне на пол
— У него не было шансов, потому что ты была предназначена мне.
Мутно осознавая, о чем говорит Пит, мне становится грустно. Он как угодно извернется, как угодно красиво скажет, но не произнесет одно единственное слово… И он об этом прекрасно знает.
Однако эта мысль быстро исчезает в пучине ощущений от его поцелуев, прикосновений, комплиментов. Я рассыпаюсь и возвышаюсь все выше и выше вместе с Питом.
«Я люблю тебя», но про себя, а вслух — крики удовольствия.
Вымотанная, я быстро начала проваливаться в сон, чувствуя привычное тепло руки, покоящейся на животе.
— Я люблю тебя.
Слова прозвучали еле различимо, будто и не звучали вовсе. А у меня не было сил переспросить, действительно ли Пит сказал это, не плод ли это моего воображения.
Утром, как ни странно, я проснулась в хорошем настроении. Пит все еще спал, его рука так и осталась лежать на своем законом месте. За окном ярко светило солнце, и в комнате становилось жарко. Я попыталась осторожно вылезти из кровати, но как всегда у меня ничего не вышло, я разбудила мужа.
— Доброе утро, — я поцеловала его в щеку и быстро скрылась в ванне.
Сегодня у нас прием у врача. Я с нетерпением жду встречи с моим чудом. Я читала, что дети начинают пинаться на четвертом месяце, но я пока ничего такого не чувствовала. Надеюсь, что скоро почувствую, уж слишком быстро он растет. Мы с Питом завели дневник младенца практически сразу, как я узнала, что беременна. На первом развороте уже вклеены две фотографии — на втором и третьем месяце. На каждой я стою боком и видно, как наш ребенок развивается у меня под сердцем. На втором развороте — фотографии с УЗИ, и сегодня мы приклеим еще одну.
— Ну что? Готов показать маме и папе, какой ты уже большой? — я улыбнулась и провела рукой по низу живота.
— Еще бы, — в ванну зашел Пит и встал позади меня, положив руку мне под грудь, — мы так ждали снова встретиться с тобой, да? — с этими словами он стал гладить животик.
В какой-то момент мне стало щекотно, но не от прикосновений мужа, это исходило изнутри. Через несколько секунд ощущение повторилось, только в несколько раз сильнее.
— Пит!
— Китнисс? Что, что случилось? — я видела, что напугала парня, и рассмеялась.
— Нет, ничего страшного. Просто, кажется, кто-то нас услышал и решил ответь. Он пинается, Пит.
— Где? Как? — муж с волнением стал искать место, куда малыш толкнулся ручкой, а может, и ножкой. Я взяла и положила ладонь Пита, куда нужно, но ребенок успокоился.
— Так не честно, почему ты почувствовала его первый удар, а я нет? — словно маленький расстроился муж, из-за чего я стала улыбаться еще шире.
Я развернулась лицом к парню, при этом его рука так и покоилась на животе, надеясь не упустить новый удар. Смотря в голубые, такие ясные, глаза мужа, я парировала: