От первого до последнего слова
Шрифт:
– Простите, – сказал Долгов весело, – Алиса, да?.. Алиса, вы уверены, что нам с вами надо пить кофе?
Из телефонной трубки прямо ему в ухо ощутимо повеяло холодком, и Долгов вдруг устыдился. А все Тамара виновата, наседавшая на него со своим бюстом и сочувствием!..
– То есть, – пробормотал он, – я хотел спросить, вы на самом деле хотите пить со мной кофе?!
Девушка в трубке – Алиса, да?.. – старательно, сердечным голосом повторила, что хотела бы лично поблагодарить многоуважаемого доцента Долгова Дмитрия Евгеньевича за то, что он потратил на нее и ее диссертацию свое драгоценное время.
Эту старательную сердечность
Кофе?.. А, черт возьми, пусть будет кофе! Летнее кафе, плотная тень полосатого зонта, подтаивающее в вазочке мороженое, незнакомка, осчастливленная его отзывом, – хоть кого-то он смог осчастливить!..
Они договорились на послезавтра, и встречу она назначила где-то в центре, и Долгов еще некоторое время раздумывал, чем именно – в финансовом смысле! – ему может угрожать кофе на двоих в центре Москвы. Ничего хорошего не получалось, но послезавтра вроде бы на кафедре должны дать зарплату. Эта самая зарплата в иностранном эквиваленте равнялась пятидесяти долларам, но на две чашки кофе должно хватить, провались оно все пропадом!..
А потом про неведомую диссертантку Алису он позабыл, потому что явился заведующий отделением вместе с одним из ведущих хирургов, и стали «делить больных».
Эта процедура повторялась из раза в раз. Все поступившие истории болезней приносили на сестринский пост, откуда их забирали в ординаторскую – ну, чтоб уж не совсем на глазах у больных! – и «делили». Самых «перспективных», то есть тех, кто потенциально мог что-то заплатить за операцию и лечение, забирал заведующий. Менее перспективные, но все же чего-то стоящие, доставались ведущему хирургу. Остальных делили между Долговым и парочкой таких же недотеп. Долгов в «дележе» никогда не участвовал – во-первых, ему было не по чину, а во-вторых, брезговал сильно.
Он совершенно точно знал, что если работать, как одержимому, если не отказываться ни от чего, оперировать много и регулярно, и при этом еще все время учиться – медицина ведь не стоит на месте, и то, что вчера казалось невозможным, сегодня вполне может сойти за рядовой случай! – вот тогда ему, может быть, и не понадобится никакая «дележка»!
Как там говорится?.. Не покупается доброе имя, талант и любовь? Про любовь Долгов был не слишком осведомлен, но в свой талант и упорство верил, а доброе имя нужно заработать. Вот Долгов и зарабатывал его изо всех сил.
Иногда устройство медицинского мира его ужасало, иногда веселило, иногда, как и большинство врачей, он сетовал на развал медицинской школы, на отсутствие денег, на то, что сколько-нибудь стоящие врачи разбегаются кто куда – кто в представительства иностранных фармацевтических компаний, кто в частные клиники, кто в аптеки! Анестезиолог Андрей Петрович Курков, к примеру, в те времена, когда совсем ничего не платили, подрабатывал на «развозе», развозил на запаленном маленьком грузовичке бинт и вату по аптечным пунктам в разных концах Москвы. Иногда, когда уставал особенно сильно, Долгов ненадолго переставал верить в то, что все как-нибудь переменится, наладится, устроится, и будущее представлялось ему уродливым и темным, как на картинах Босха, и он понимал, что эта вязкая гуща не провернется никогда, и он утонет, погибнет, задохнется в болоте, – и остальные, кто на самом деле немного понимает в том, как лечить людей, и искренне хочет это делать, утонут и задохнутся тоже!..
Но ему даже в голову не приходило бросить медицину! Он знал
Его жена, как-то моментально превратившаяся из смирной провинциальной врачишки в столичную уверенную в себе даму от медицины, была убеждена, что он просто «не хочет». Не хочет зарабатывать деньги, не хочет «водиться» с нужными людьми, не хочет заботиться о семье и, соответственно, о благосостоянии этой самой семьи, не хочет переходить в престижную и богатую больницу! Маму с поезда встречать и то не хочет, все отговаривается тем, что у него какое-то заседание на кафедре, вот и выходит, что заседание ему важнее мамы!..
– Ты человек без амбиций, – любила говорить она. – Боже мой, если бы я раньше поняла, что у тебя настолько нет амбиций!..
Долгов, который совершенно точно знал, что у него куча амбиций, только немножко других, каких-то не таких… прямолинейных и однозначных, отвечал неприятным голосом, что даже если ему придется голодать, он все равно не бросит хирургию, и с мрачным, напряженным, грозным лицом выслушивал истории об однокурсниках, которые уже так преуспели, что рукой не достать! Толик возглавляет представительство «Бритиш-Фарма», Сергей давно уехал в Мюнхен и там оперирует, и успешно оперирует, Леша вообще занялся продажей компьютеров и недавно купил себе иномарку!..
Он выслушивал все это и уезжал на работу, к своим больным, которые без него никак не могли обойтись и которым было решительно наплевать на то, какая именно у него машина.
Когда все истории болезней поделили и Долгов уже приготовился перелистать те, что достались на его долю, неожиданно позвонил Эдик Абельман.
– Хочешь, анекдот расскажу? – начал он с ходу. – Умирает старый армянин. «Берегите евреев», – завещает он детям и внукам. «Зачем?!» – «С ними покончат, за нас возьмутся!»
– Эдик, ты чего звонишь?
– Слышь, Долгов, ты в Бельгию не хочешь?
– Я хочу в Лондон и в Екатеринбург на Новый год, – сказал Долгов и потянулся. – К родителям.
– Да чего ты там не видал, в Екатеринбурге этом?!
– В Екатеринбурге, пожалуй, все видал, и в Лондон меня тянет, на могилку Роберта Бернса. Вот тянет, и все тут! А ты чего звонишь-то, Эдик?
С Абельманом они когда-то учились в одном институте, и Долгов был «мальчик из хорошей семьи», а Абельман хулиган, пройдоха и «неподходящее знакомство». Должно быть, поэтому они дружили много лет.
– Да я звоню спросить, поедешь ты в Бельгию или нет!
Тут вдруг Долгов понял, что Абельман не шутит.
– А… зачем?
– Учиться. В Европейский хирургический центр. На четыре месяца. Поедешь?
Долгов решительно не знал, как следует отвечать на этот вопрос.
– Но это же… дорого очень, – сказал он наивно.
– Ты чего, Долгов? Обалдел? Ну, ясное дело, не за свои кровные три рубля ты поедешь! У нас грант на обучение. Каких-то гавриков набрали, и еще места остались, там условий много – нужно, чтоб научная работа велась, чтоб на кафедре рекомендацию написали, чтоб диссертация была, ну, и так далее! В общем, ты подходишь, а я нет. Ну чего? Поедешь?..