От рабства к свободе
Шрифт:
И наконец, последний вопрос, который можно здесь поставить. Псалтирь называется книгой хвалений, славословий, в ней человек благословляет Бога. Что же это означает?
Мы часто в расхожих разговорах и в литературе встречаем мнение, что молитва есть выпрашивание, уговаривание, настаивание. На самом деле в глубине своей, хвала Богу — это не то, что хвала человеку. Богу не нужно это. Но любовь без хвалы не бывает. Вся лирическая поэзия теснейшим образом связана с этим.
Человек не может не говорить об объекте своей любви. Он говорит ему самые прекрасные слова. Он радуется о нем! — о том, что это существо есть, что оно существует. Так вот, в тайне
Я говорил вам о своем знакомом, который понял Псалтирь только пережив горе, — он не только понял ее, а нашел что-то ему очень близкое в этой предельно архаичной книге, отделенной от нас 20 с лишним столетиями (а иногда почти 30, смотря какой взять псалом). Она обладает таинственной силой, которая выпрямляет исковерканную душу современного человека и делает ее полной мужества, надежды, жизнеутверждения — не ложного псевдо-оптимистического, которое надувается как пузырь и потом лопается, а подлинного, укорененного в самом бытии, когда человек находится рядом с Богом и чувствует Его присутствие.
В древности мудрецы иудейские говорили: если два или три человека собрались над священной книгой, то Дух Божий находится с ними. А Христос эти слова переиначивает и говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, — Я там, среди них». Среди них — в гуще жизни, в центре жизни — это есть ось Библии и ось христианства.
Для того чтобы немножко поразмышлять над этим, я бы посоветовал вам заглянуть в одну удивительную книгу, которая называется «Сопротивление и покорность». Это сборник статей и писем, которые немецкий пастор Дитрих Бонхёффер писал в тюрьме, куда его бросили нацисты. Он был казнен в 39 лет, незадолго до конца войны.
Его книга, опубликованная после смерти его близкими, произвела огромное впечатление на английских, немецких, французских читателей; она переведена на многие языки. И вот в прошлом году впервые на русском языке эта книга с неплохими комментариями и вступлением была полностью напечатана в 10-м и 11-м номерах журнала «Вопросы философии»24.
Бонхёффер жил с Псалтирью, он очень часто ее читал. В критические моменты (ведь он не знал, чем все кончится), когда он переживал и ужас смерти, и внутренние кризисы, он писал: мы не должны оттеснять Бога на край жизни, туда, где у нас ка-кие-то лакуны или провалы, а должны чувствовать Его в центре жизни (как он выражается, «в центре селения»). Это было выражением не слабости, а силы. Он был человек необыкновенного внутреннего мужества. И то, что Псалтирь, как и вся Библия, поддерживала его за решеткой, лишний раз доказывает ее огромное жизненное значение.
Спасибо, друзья. Я, конечно, мог бы говорить с вами о внешней стороне дела, о том, как определяется разбивка псалмов, что у нее есть двойная нумерация. В церковнославянских и русских текстах нумерация общая; но если сравнить с латинским, то она несколько отличается.
Почему возникло это отличие в нумерации? Вопрос второстепенный, потому что в Вульгате, например, некоторые псалмы соединены, некоторые разбиты на два. Кто из вас заинтересуется этим — в Брюссельской Библии есть специальная схема, для того чтобы ориентироваться в этих
Отвечаю на вопросы:
К сожалению, довольно трудно вам порекомендовать что-нибудь прочесть о Псалмах, потому что по-русски мало литературы. Есть книга Никольского, но она чисто историческая, потому что для него это просто памятник древневосточной литературы. Это так, он прав. Но это не только памятник древневосточной литературы. Есть фундаментальная работа Юнгерова «Вероучение в Псалтири», но это большой и несколько отвлеченный для вас труд. Он важен как систематизация различных догматических концепций в Псалмах.
А существуют святоотеческие толкования Псалтири?
Да, их довольно много. Есть которые приписываются Иоанну Златоусту, Иринею. Был такой русский богослов XVIII века, екатерининских времен, Ириней, архиепископ Клементьевский. Он в конце позапрошлого столетия написал двухтомное «Толкование на Псалтирь», и оно много раз переиздавалось, потому что являет собой свод святоотеческих толкований.
Перечень святоотеческих толкований можно найти в издании под редакцией Лопухина — это дорогая трехтомная «Толковая Библия».
Есть толкование Псалмов у Ефрема Сирина, христианского писателя-подвижника IV века, который сам был поэтом. Существовали разные имитации псалмов, уже в древности, скажем, были псалмы, которые писал кумранский Учитель Праведности; были псалмы Соломоновы, написанные около 60 года до нашей эры; были потом оды Соломоновы, были различные апокрифические Псалтири, написанные в подражание Псалмам; была Псалтирь Богоматери — серия молитвословий, обращенная к Деве Марии. Наконец, я уже говорил вначале, что есть множество русских и иноязычных парафразов и переложений псалмов.
Я надеюсь, что вы найдете и прочтете статью Аверинцева, — там переведено всего шесть псалмов. Это очень интересное решение, очень интересная попытка суммировать три пласта культуры, которые являются органической частью всей нашей цивилизации: древнееврейская Библия, эллинизм и эллинство, древнерусская литература и, наконец, русский язык — все эти пласты, которые связаны как в истории, так и в культуре, связаны в переводе Аверинцева.
30 апреля 1990 года
Эсхатология Ветхого Завета
<…> и я надеюсь, если будем живы — Бог даст… В будущем году мы так же попробуем сделать обзорный цикл по Новому Завету, по Евангелиям, Деяниям, Посланиям и Апокалипсису Иоанна Богослова. Ну, а сегодня — как бы завершающий штрих.
Хронологически — не в порядке расположения в наших изданиях книг Библии, а именно хронологически — одной из самых поздних книг Ветхого Завета является Книга пророка Даниила. Если с самого начала обратиться к ней непредвзято, она покажется двойственной, потому что первые главы — это сказание, история самого Даниила, его друзей, трех юношей — Анании, Азарии и Мисаила, — а потом внезапно все переходит на совершенно иной тон и стиль. Из мира драматичных, но в то же время эпических, счастливо заканчивающихся сказаний мы попадаем в область апокалипсиса.