От сентября до сентября
Шрифт:
— Болезнь повсеместная, — покачал головой Исаев. — В Крыму, где я живу летом, еще больше ощущается то, о чем вы сказали. У нас тут народ, надо признать, более скромный, не избалованный всякими побочными доходами…
— А что касается энтузиазма, товарищ Исаев, то нашим людям, в том числе и молодежи, не занимать его и теперь, — убежденно резюмировал Сахаров. — Только энтузиазм, как все прочее на земле, имеет свойство менять форму. Нельзя образцы двадцатого или даже семидесятого года переносить в сегодняшний день без всякой редакции. И самый лучший редактор в этом, как в любом другом деле, — жизнь. Согласны?
— Будем считать, что согласен, — уклончиво проговорил старик и выложил на стол кошелек, потому что к нам шла официантка.
— С вас рубль семнадцать, — сказала Людмила. Старик выложил на стол рубль двадцать. Официантка дала сдачу: — Приходите почаще, —
— Да?! — удивился старик и вдруг расхохотался так заразительно, что мы, глядя на него, тоже не выдержали и долго смеялись. — На маскарад приду обязательно… Непременно, Людочка, приду. — Из больных глаз Исаева стекали две слезинки-смешинки. Он вытер их платком и решительно поднялся. — Желаю вам, друзья-товарищи, хорошо провести время. И всяческого энтузиазма желаю. Будьте здоровы. — Он поклонился и направился к выходу, тяжело переставляя ноги в больших черных валенках, поверх которых были натянуты широкие бостоновые брюки образца сороковых годов…
СКАЗАНИЕ О ГЛАВНОМ ИНЖЕНЕРЕ И ГОЛОВНОМ БРИГАДИРЕ
Гостиница была до отказа заполнена командированными из Москвы, Ленинграда, Каунаса, Перми и других городов. Судя по всему, — проектировщики, наладчики. Некоторых я видел здесь еще в сентябре. Они знают друг друга, и гостиничные дежурные знают их. По вечерам в холле у телевизора собирается тесная компания. Из отрывочных разговоров улавливаю, что эти люди озабочены одним: сдать в эксплуатацию лакокрасочный завод, тот самый «химдым», о котором рассказывал мой попутчик Семей на станции Низовка. Завод замышлялся как фенольный, должен был использовать как основное сырье отходы комбината. Кажется, даже была выдана пробная продукция. Но вдруг строительство почему-то законсервировали; консервация продолжалась почти пятнадцать лег. Наконец решили поменять технологию, оборудование и выпускать лакокрасочные материалы… из привозного сырья. Прав был Семен, когда говорил, что к концу года начнется предпусковой штурм, но 31 декабря акт будет подписан. Еще кто-то сказал мне, что в течение многих лет на заводе был директор строящегося предприятия некто Смирнов, хотя за эти годы почти ничего не строилось. Теперь я часто слышу в гостинице эту фамилию. «Вам должен был позвонить Смирнов и забронировать мне место…», «Завтра пойдем к Смирнову и попробуем согласовать изменения в системе аварийного сброса…», «Если Смирнов не подпишет акт, то в институт можно не возвращаться…»
Да, видимо, этот Смирнов серьезный товарищ.
Но не менее часто я слышал фамилию Зарума. До ресторанного знакомства с ветераном Исаевым я не придавал значения тому, что командированные говорили: «Без Зарумы этот вопрос никто не решит…», «Если Зарума пообещал — значит, сделают…», «Чего он сидит в этой Коноше, Зарума? Что они там строят?..», «Секретарша сказала, что Зарума приедет в концу недели…»
Это же сказала секретарь и мне:
— Главный инженер возвратится из командировки к концу недели. В понедельник — снова на объекты. Сами понимаете, конец года. А строим мы теперь в радиусе пятисот километров. В основном объекты по плану Нечерноземья. Попытайтесь поймать его в субботу с утра. Или в воскресенье…
— Удобно ли в выходные дни?
Секретарь посмотрела на меня как-то странно.
— У Евгения Алексеевича выходных практически не бывает. Тем более — в декабре. Собственно говоря, я даже не помню, когда он был в отпуске… Может, зайдете к управляющему? Он на месте. Могу вас представить. Обычно журналисты идут к Петру Никифоровичу…
— Спасибо. Подожду до субботы…
На первом этаже трестовского здания приютилась многотиражка. Решил заглянуть к коллегам. Тем более что обещал, но все не находил времени. Но многолетнему опыту собкоровской работы знаю: местные газетчики — самые добрые, бескорыстные, неоценимые помощники заезжего журналиста. По отношению к коряжемским друзьям эту формулу можно возвести в степень.
Вся редакция в сборе. Николаи Николаевич Шкаредный рисует макет очередного номера газеты. Стол его, торцом приткнутый к окну, завален, как обычно, материалами и тассовскими пластмассовыми клише (ничего не поделаешь, своего фотокорреспондента в штате нет, приходится пользоваться услугами рабкоров, а они не всегда обеспечивают загон нужных газете снимков).
В одну линию с редакторским, ближе к входной двери, стоит стол литературного сотрудника Нины Васильевны Ремизовой — человека многогранной эрудиции и завидной энергии. По специальности Нина Васильевна— инженер-сплавщик, по
Бойкая Ремизова встретила шумными восклицаниями, тут же пожурила за то, что не захожу, не преминула приревновать к бумажникам, хотя строители — тоже важная отрасль трудовой Коряжмы.
— К чему заходить, когда ваших начальников с огнем не сыщешь! — пытался отшутиться я.
— А-а-а, вам, значит, нужны только начальники! — не унималась Нина Васильевна. — Мы-то по простоте душевной думали, что вы певец рабочего класса. Вам же начальников подавай…
— Разве нынешние наши инженеры не относятся к передовому отряду рабочего класса? — парировал я. — Они работают без выходных и отпусков, круглосуточно мотаются по объектам…
— Постойте, постойте! — перебила Ремизова. — Не нашего ли Евгения Алексеевича вы имеете в виду?
— Его…
— Боже мой, как я раньше не подумала! Она постучала себя кулаком по лбу. — Ведь давно хотела «натравить» на него заезжего очеркиста… Этот человек достоин всесоюзной известности…
— А вы сами почему медлите, если достоин?
— Мне ли портить такой материал?! Кстати, о нем у меня уйма записей. А вот взяться за серьезную вещь не могу по двум причинам. Во-первых, боюсь, что пороху не хватит. Такого человека надо описывать анфас, в профиль, изнутри. Во-вторых, Евгений Алексеевич — мой начальник. И если я опишу его без малейших прикрас (а иначе описать его невозможно), то не все поймут правильно… А вы возьмитесь…
— Но ведь застать вашего Евгения Алексеевича в кабинете невозможно.
— Мы тоже не можем, — сказал Шкаредный, хотя позарез надо бы для новогоднего номера.
— Нам проще, — успокоила шефа Нина Васильевна, торопливо перебирая бумаги в ящиках стола. — Ага, вот! — Она раскрыла толстую тетрадь, полистала ее и потребовала тишины. — Слушайте штрихи к портрету. Можете записывать. Пригодится… Зарума родился в 1930 году на Львовщине. Работать начал с девяти лет. После войны окончил школу. Служил на Дальнем Востоке в механизированных войсках. Был командиром орудия. Демобилизовался в 1954-м. По пути домой друг-однополчанин уговорил на несколько дней заехать погостить в деревню Черевково Красноборского района Архангельской области. Заехал. Погостил. Влюбился. Женился на своей Нине Ивановне. Хотел увезти молодую супругу на родину. Но в Черевкове пошли разговоры о строительстве Котласского ЦБК. Решили съездить в Коряжму, посмотреть. Съездили. Посмотрели. Прикипели. Покорил размах стройки. В Заруме с детства жила неуемная страсть к строительству. Поступил в трест плотником. Вскоре назначили бригадиром. Рубил первый барак. Возводил капитальное здание детских яслей на улице Комбинатовской. Руководители стройки заметили исключительные способности и безупречную добросовестность Зарумы. Поскольку стройка утопала в болоте, приступили к сооружению дренажной системы. Евгения Заруму назначили мастером; он был артиллеристом и хорошо знал геодезию… Затем в тресте организовали специализированное управление нулевых циклов, куда Заруму определили прорабом. И это без всякого специального образования. Учиться начал значительно позже. В 1962-м окончил строительный техникум, в 1969-м — институт. Сразу же после диплома — главный инженер треста, чем и обременен по сегодняшний день.
Приметы. Выше среднего роста. Смуглолиц. Черноголов (был; теперь шевелюра пепельного цвета). Глаза темные, добрые, проницательные. Улыбка обворожительная. Руки костистые, спокойные.
Семейное положение. Малосемеен. Жена — Нина Ивановна — двадцать пять лет работает в СМУ-2, начальник производственно-технического отдела. По деловым и человеческим качествам всю жизнь стремится ни в чем не уступать мужу. Дочь окончила Ленинградский строительный институт, работает в Великих Луках.
Вредные привычки. Совершенно не пьет и не курит. Пренебрежительно относится к деньгам. Презирает сквернословие. Ненавидит угодничество.