От северного вокзала до весны. Городская лирика
Шрифт:
Развалы города на северном краю
Развалы города на северном краю.
Сентябрь в заброшках забуянил гулко.
Шагну одна в вечернюю прогулку,
Себе отрадность ночи подарю.
Куда идти, зачем теперь идти?
То ль за звездой, за сном трущобы то ли?
Вокруг простор и чёрной далью поле,
А посреди мерцают рельс пути.
Дремлет район, уснул райисполком,
Богатый беднотой
Здесь лучше верить в чудо молодыми
Или мечтать о прошлом стариком.
А настоящее смотреть во сне,
А настоящего здесь отзвук тонок.
Протянет руку мне смешной ребёнок,
А может, только чудится он мне?
А может, это я себе привет
Передаю из прошлого с улыбкой?
Всё те же крыши смерят тишью зыбкой.
Всё тот же с окон веет жёлтый свет.
Придумаешь себе судьбу
Придумаешь себе судьбу,
Оно возьми да выйди криво.
Струится с низких крыш отлива
Вода, трясущая трубу.
Весна. Идёшь с сумой пустой,
От шеи отстраняя ворот,
И пишешь выдуманный город,
Непостижимый и простой.
Творец и гость его ночной,
Дома, что ближе или выше –
С буквы большой в мечте напишешь,
Что дальше – с маленькой строчной.
Тряхнёшь рукой свою тетрадь,
В ней пятна-звёзды запестрели.
Откинешь ручки. Акварели
Возьмёшь и станешь рисовать.
Хрущёвки с сталинской трухой
Заменишь переливом леса.
Придумаешь, что ты лихой
Казак иль атаман-повеса.
Мазком начертишь ты луну
В тишайшей неба беспробуде,
Подумаешь: «Нужны ли люди?
А может быть, всего одну
Изобразить?» Ту, что с далече
По косогору за рекой
Идёт тиха к тебе на встречу
И машет радостно рукой.
Её рисуешь нежно кистью,
И вот – она уже близка.
Взметнутся под ногою листья.
Луну затянут облака.
Чужестранка
Листва у ног закрутится –
То осень скачет всадница.
Шагаю бесприютница.
Шагаю безоглядница.
Мирскою ли дорогою,
Земною ли заступницей?
Иль горнею юродивой
Безгорестною
Пою под нос, не бедствую.
На поезда успеется.
Как ель с тайгой соседствую,
Костром душа согреется.
В любой стране чужачкою,
Неблизкой иностранкою.
В любой стране своячкою.
В любой стране гражданкою.
Сестра дорог. Особицей
Бреду к далёким с нежностью,
Как к строчке с многословицей,
Как к рифмам с безмятежностью.
Приюты сердца найдены
Под курткою и свитером.
Теперь ищу окраины,
Слагаю в правду литеры.
Не с Петербурга странница,
Но с ветреными битвами
Скитаюсь всласть изгнанницей.
Тебя храню молитвами.
Погашен свет. В квартире тишина
Погашен свет. В квартире тишина.
В окне то ль сновиденье, то ль столица.
Мне отчего-то в зябкости не спится,
И в выси льдины – облака волна.
Заволокли небесности собой
Растяжки-провода, торчком антенны,
И кажется, что тенью голубой
Окно возьмёт растянется на стены.
И ночь будет везде. Уйдёт стекло,
Прозрачность его в ветре растворится.
И всё теперь внутри. Уж занесло
Ко мне все дерева. Слетелись птицы.
Останкинская башня, парк за ним,
И что за парком… пруд и пруда илость,
И площадь, и соборы – всё одним
Слияньем в моём доме воплотилось.
Иль может, это я пришла сама
К ним через сна чудесного начало.
Как маяки светились мне дома,
И я мечтами-крышами к ним мчала,
Смотря, какой с огней узор далёк
Сложился буквой или тайным знаком.
А может, среди стёкол, плывших мраком,
Твоей свечи искала фитилёк.
Иду бродить
Туман. Свист дальний поздней электрички,
Звук словно из весны и сна сдвоён.
Иду бродить по давности привычки,
Глядеть на свой заброшенный район.
Бреду одна, и сердцу нежно близок
Этот разрухи сталинской приют.
Все трубы, все тоннели и карнизы,
Я чую, меня тут же узнают.
Конец ознакомительного фрагмента.