От северного вокзала до весны. Городская лирика
Шрифт:
Люблю московское метро!
Люблю московское метро!
В его неспящем вечном гуле.
Под землю спрятаны хитро
С размахом залы-вестибюли.
Лепнины в сводах потолка.
Проездив в нём я четверть века,
Воскликну снова: «Велика
Мощь и уменье человека!»
Старинных люстр блестит каскад,
А витражи, картины, фрески!
Заголосит в знакомый лад
Состав, причалив в тихом треске.
Спокойно
Вагоны в синеватой бели.
Их стук и шум мне как родной
Звук материнской колыбели.
Промчишься пулей по кольцу:
Мелькают пассажиры – лица.
В метро живом не быть концу
Бурленью радостной столицы!
Сорваться утром
Сорваться утром в хмури благодать
Немого дня, прийти на поезд ранний,
Не рассчитать, конечно опоздать
И ждать другого в солнечном сиянье.
В какой-то сесть, бежать по морю луж
От контролёров в тамбур из вагона,
Устать катиться, выйти где-то в глушь,
Брести вдоль рельс по дикости прогона.
Набресть на дальний тихий городок,
Найти в нём почты древней обитанье.
Послать тебе гитару бренькать рок
Свою оттуда и письмо-признанье.
В чехол пустой сполна насобирать
В лесочке яблок с красно-жёлтый дички,
Измять траву поляны как кровать,
Пойти искать, где ходят электрички.
Увидеть на заборах старых вязь
И как мужик траву за лугом косит.
Когда получишь бандероль, смеясь
Воскликнешь: «Где Дикарку только носит?»
Разгоняю километром жизнь
Эх, усталость, словно бы привычка.
Город жмёт бетоном укоризн.
К чёрту всё! Сажусь на электричку:
Разгоняю километром жизнь!
Разгоняю мысли и печали,
Замелькает станции кирпич.
Не сидеть же всё, смотря на дали
В мониторе, как в гнездовье сыч.
Что сейчас у мира на повестке?
За окном всё голь да беднота,
За окном трущобы, перелески.
Не в упадке только лишь мечта.
А мечта – она как глубь у брода,
А мечту, её, ядрёна вошь,
У исконно русского народа
Из души во век не отберёшь!
Я
Друг, товарищ мой, мира северность
Поглотила меня под луной.
Я лелею свою потерянность.
Даже ты не сравнишься со мной
В тех скитаньях с составами мчащими,
Где потёрта последняя нить.
Даже ты забулдыгой пропащую
Так не сможешь плутать и бродить.
Даже ты свою поступь нетвёрдую
Так не выпляшешь в миг вечеров.
Даже ты с своей синюю мордою
Не пропащ средь знакомых дворов.
Даже ты, заползающий гадиной
Вглубь подъезда, ночной баламут,
Для кого-то окажешься найденный
В доме, где вспоминают и ждут.
Не уходи из памяти, мой двор!
Не уходи из памяти, мой двор!
Беззубая улыбка друга Гриши,
Шипучки вкус, покоцанный забор,
Излазанные чердаки и крыши,
Веснушчатые лица казаков,
Разбойников чумазые коленки.
Наш штаб среди разбитых парников,
И взгляд суровый бабки рыжей Ленки.
Запах сырой исхоженной травы,
Вместо мяча – полёт консервной банки.
Луки с лозы, подручность тетивы
И плиты недостроек – наши танки.
Не уходи из памяти наспех!
Пусть перекроен ты давно разимо,
Мне кажется, порой всё слышу смех
Там наш я сквозь года, лета и зимы.
Эх, страна моя гаражная!
Эх, страна моя гаражная!
Над землёй шумит ковыль.
Эх, страна моя бумажная!
Постсоветских досок гниль.
Перепутья бездорожные,
Мир, раздетый догола.
Храмы жадные безбожные
Да решётки, купола.
Эх, страна моя панельная,
Звёзд нерадостный убор.
Эх, распутица земельная,
В крепкой ругани забор.
Эх, страна моя ржавелая,
Шифер травами порос.
Эх, заводы запустелые
Прошлым плачут в блеске рос.
Эх, страна моя вокзальная,
В смоге белом как в фате.
Дева тихая венчальная
Вновь распята на кресте.
Укачай меня, «Ласточка»