От Советского Информбюро - 1941-1945 (Сборник)
Шрифт:
Я думаю о том, какой же нравственной силой наделены эти люди, которые находятся сейчас на крохотном кусочке отвоеванной советской земли, бьются там в полной уверенности, что дождутся в своих разбитых кварталах прихода победы.
Здесь, в Станичке, чье имя войдет в историю, я вижу тот же бессмертный огонь, какой видел я в Одессе и в Севастополе. Этот огонь - безмерная любовь к своей стране и безмерная ненависть к врагу. Он маленький еще, этот огонек, вспыхнувший две недели тому назад в Станичке. Но будет время, когда он встанет огненным столбом и сольется с тем ураганом беспощадного, всесжигающего пламени, которое испепелит последние остатки осквернившей
24 февраля 1943 года
На Западном фронте наши войске продолжали вести наступательные бои.
Из сообщения Совинформбюро
24 марта 1943 г.
Лев Славин
Дороги идут на запад
Дорога на фронт разделяется на несколько неравных частей. Первый отрезок ее, что начинается у Москвы и летит сверкающей стрелой на запад, никогда не был занят немцами и сохранил все великолепие мирного времени. Зеркальной гладкости асфальт, цветущие деревни по сторонам, кирпичные аллеи заводских корпусов, щегольские коттеджи санаториев, яблоневые сады, дачные автобусные станции. Забывшись на минуту, можно вообразить, что путешествуешь в обильном и счастливом мирном времени.
Потом въезжаешь на вторую часть этой дороги. Она пролегает по земле, откуда немцы были выгнаны еще прошлой зимой. Здесь видна могучая восстановительная сила советского народа. Раны залечены, хоть рубцы и остались. Сорванный асфальт заменен отлично укатанным гравием, местами булыжником. Развалины убраны, многие дома восстановлены. Сверкают новые кровли. Дети идут в школы. Дымят заводские трубы. Погоняя сытых лошадей, колхозники везут продукты в город.
Вдруг машина делает прыжок, переходя с гравия на обнаженную землю. И так без перехода начинается третья часть дороги, освобождаемая от немцев в эти дни.
Граница между этим отрезком и предыдущим обозначается линией фронта, передвинувшейся на запад, - поваленные, растоптанные колья с колючей проволокой, разбросанные противотанковые "ежи" и "пауки", извилистые нити опустелых окопов.
А по бокам - пустыня современной войны. Временами машина взлетает на пригорок, и открываются широкие горизонты. Но, насколько хватает глаз, видна все та же ужасающая пустыня, которую оставляют после себя немцы. Слышен только гул военных машин, да в поредевшем лесу поют птицы. На всем протяжении пути по освобожденной Смоленщине, некогда столь густо застроенной, я встретил в колхозах не более десятка уцелевших домов. По исковерканной дороге идут женщины, волоча за собой тележки с жалким скарбом. На месте изб своих они находят только неясные пятна на снегу. Все сровняли с землей фашистские палачи!
Уходя, немцы старались поставить возможно больше препятствий на пути наступления наших войск. Дорога эта славилась своими превосходными мостами. Сейчас на их месте - железобетонный хаос. Рядом - свежие бревенчатые мостики, быстро и прочно наведенные нашими саперами.
Дорога истыкана продолговатыми дырками, откуда извлечены мины. Вот они, обезвреженные, лежат грудами за обочиной. Кое-где торчат шесты с надписью, наскоро набросанной заботливой рукой сапера: "Здесь мины". Мы стараемся ехать по накатанным колеям.
Вдоль дороги валяются немецкие боевые машины. Вот куча обгорелого металлического хлама - то, что некогда было тяжелым танком. Толстая броня его скомкана, как бумага. Исковерканные пушки. Офицерский автобус, оттянутый в сторону, чтобы не мешать движению. Он лежит на боку дверцей в землю. 'Как же из него вышли немцы?" -интересуется проходящий мимо боец. "Так и ушли: в землю", - отвечает
У перекрестка валяется немецкий самолет. Обгорелые лохмотья дюраля, свернувшиеся от нестерпимого жара. Мотор с вывалившимися поршнями. Мальчуган лет двенадцати, с грустным лицом, с котомкой за плечами задумчиво смотрит на него. Внезапно охваченный мальчишеской страстью к сувенирам, он тянется к полуразбитому альтиметру, виднеющемуся в обломках кабины, и вдруг с отвращением отшатывается: из кабины торчит обугленная нога в нерусском сапоге.
– Чего грустишь, мальчуган?
– кричит кавалерист в помятой каске, тут же остановивший коня.
– Что вы меня в армию не берете, - угрюмо отвечает мальчик, - оттого я грущу.
– Вырастешь, возьмем, - отвечает кавалерист и трогает коня.
– Да! Покуда я вырасту, вы всю немецкую сволоту сами перебьете, отвечает мальчуган и с жадностью смотрит вслед машинам.
Вот шагает группа автоматчиков. Слышны разрывы снарядов. Автоматчики идут с оружием наперевес. Посреди них знаменосец Никитин. В руках у него аккуратно закутанное в чехол знамя полка. Никитин крепко сжимает древко. Это люди из взвода командира Ткаченко. Им приказано принести знамя туда, к переднему краю, где сражается часть.
Все ближе район боевых действий. Временами снаряды разрываются совсем недалеко. Взлетающие комья земли ударяют бойцов.
И вдруг снаряд ударил близко. Полетели осколки. Никитин упал. Кровь потекла по снегу. Знаменосец лежал, не выпуская древка из рук. Он умирал. Автоматчик Краснощеков поднял пробитое знамя и пошел вперед своей развалистой походкой сибирского охотника. Автоматчики двинулись за ним, по-прежнему окружая знамя. Они прошли сквозь огонь и доставили знамя в часть.
Здесь пролегает четвертый отрезок дороги. Он идет сквозь места, где сражаются. Все покрыто талым мартовским снегом. Иные воронки полны водой, мутной, глинистой. Весенний тревожный воздух полон пронзительной сырости. Меж деревьев торчат опустелые фрицевские шалаши с оконными отверстиями. Из них несет всей вонью войны. Регулировщики на перекрестках становятся строже. Особенно придирчивы девушки-регулировщицы. Одна из них, в тулупе, с винтовкой, с косами, выбивающимися из-под каски, долго вглядывалась в наш пропуск.
– Гербовая печать должна быть, - строго сказала она. Бах! Невдалеке разорвалась мина. Мы вскочили в окопчик. Еще мина. Жужжали иззубренные осколки. А девушка, стоя в щели, тыкала пальцем в пропуск и назидательно говорила:
– А у вас печать обыкновенная, а не гербовая. Это непорядок.
* * *
Современная война поставила саперов в авангарде армии. Саперы впереди. Они возрождают к жизни дороги, взорванные немцами. В освобождаемых населенных пунктах первыми проникают они в подвалы и чердаки домов и по еле слышному тиканью часового механизма находят и разряжают вражеские мины замедленного действия. Они прокладывают пути сквозь поля и леса, утыканные фугасами и минами. Они делают это, проявляя поразительную самоотверженность, ловкость и быстроту. Гвардейцы-саперы подразделения лейтенанта Полякова в течение одного дня обезвредили двести мин. Саперы стали героями армии.