От судьбы не уйдешь
Шрифт:
Джесс напряглась. Мэдж видела внутреннюю борьбу и сама страдала. Господи, как бы ей хотелось взять дочь на руки и утешить. Было невыносимо смотреть, как ее дитя мучается.
— Я думала… я думала, что ты, может быть, будешь счастлива, — сказала Джесс, сжимая руки.
— Почему? Ты решила, что мне нужен мужчина? — Мэдж попыталась усмехнуться, покачав головой. — Но я сама в состоянии об этом позаботиться!
— Ах, это не то, — упорствовала Джесс. — Ты с ним можешь… поговорить обо всем, что
Мэдж ожидала большего, но Джесс, похоже, высказалась искренне.
— Я и с тобой могу поговорить!
— Но не о взрослых. Не о… о гостинице и персонале. Персик ничего не понимает, а мы еще дети, и я думала, что он сумеет нам помочь и у тебя будет кто-то… ну, понимаешь, твоего возраста, и…
— Эй, тигренок, уймись. Ценю твои старания, но мне никто больше не нужен. Я с удовольствием буду говорить с вами и с Персиком. И не забудь, что есть Би, и Марисса, и Надин…
Джесс забеспокоилась.
— Так ты, значит, хочешь его выгнать?
— Ну, зачем же. Думаю, что мы вполне можем попросить его наладить нам водопровод во время отпуска, как ты считаешь?
Джесс чуть не свалилась с кушетки.
— Он сказал, что ему нравится Вирджиния! И он подумывает, не привезти ли сюда свою дочь, ее зовут Джина, и он сказал, что я ему ее немного напоминаю! А я сказала, что она сможет остановиться у меня, в моей комнате есть лишняя кровать и я, правда…
— Ну, об этом мы поговорим позже, — перебила ее мать. — Вот все, что я могу обещать.
— Надеюсь, что это будет хорошо для тебя, — выпалила Джесс.
Сердце Мэдж оборвалось.
— Что ты имеешь в виду?
Дочь вспыхнула. Смутилась. Взглянула ей в лицо так, как Мэдж в ее возрасте еще не умела смотреть.
— Он готовит, мама. Не забудь об этом.
— Персик тоже готовит.
— Персик печет оладьи и пирожки… А ты пробовала чесночный соус Майкла?
— Мистера Джордана!
— Хорошо, ты пробовала чесночный соус мистера Джордана? О, мама, пожалуйста. Я научусь делать его, и мы сможем есть спагетти, когда захотим!
Мэдж засмеялась.
— Посмотрим, — сказала она и встала на ноги. Но тут же почувствовала такую слабость, что чуть не упала. — Поди сюда, — позвала она Джесс.
Дочь подошла, и она сделала то, что ей хотелось сделать с момента прихода домой. Она обняла это хрупкое тельце и прижала его к своему сердцу. Она вдыхала аромат свежевымытых волос, чувствовала нетронутую нежность кожи и думала о тех далеких мгновениях счастья, когда держала на руках Джесс-младенца. Тогда она сформировала свое кредо. Пока мои дети в порядке, я тоже буду в порядке. И все эти годы так и было.
— Спасибо, милая, — сказала она с чувством. — Ты ужасно разумная девочка.
— А я что говорила! — И лукавые искорки вспыхнули в глазах.
О,
— Все будет хорошо, — произнесла она, обращаясь больше к себе, чем к дочери. — Обещаю.
Как будто этого было достаточно.
Майкл стоял посреди сверкающей белизной кухни, помешивал булькающий соус и терялся в догадках. На что он мог надеяться? Каждый раз, когда она входила в комнату, его неудержимо тянуло к этой женщине. Ему хотелось подойти и спрятать лицо в ее душистых волосах. Увидеть на ее губах улыбку, предназначенную именно ему. Услышать ее смех. Стереть с ее лица печаль.
Но Майкл не был уверен в своих силах. Иногда ему начинало казаться, что она сейчас вооружится поварешкой и вышвырнет его из дома. Он не знал, как надо действовать. Что бы ни говорил Энди, но он не был тем человеком, который мог бы «подцепить» эту женщину, и уж меньше всего на свете ему хотелось причинить ей хоть малейший вред.
И тут вошла она.
Прежде всего, надо не забывать дышать, сказал себе Майкл. Все остальное само собой образуется.
— Нам с вами надо поговорить, — сказала Мэдж.
Он даже не удивился. Но почувствовал, что сердце забилось сильнее, а ладони вспотели.
— Я знаю.
Она стояла в дверях гостиной, бледная и суровая. Майкл с трудом удержался от того, чтобы не подойти и не обнять ее.
— Я сегодня прошелся по магазинам, — вежливо сказал он. — Можно предложить вам пива?
Мэдж неожиданно улыбнулась, и от былой суровости на ее лице не осталось и следа.
— Пожалуй, да, — выдохнула она.
Майкл достал из холодильника две банки.
— А где наш замечательный посредник?
— Переживает стратегическое отступление.
— Никогда не говорите «отступление», — посоветовал он, вскрывая банку и с удовольствием слыша характерное шипение. — Гораздо лучше звучит «перегруппировка».
Мэдж покачала головой.
— Чья это была идея?
— Мы с вашей дочерью отлично спелись. Идея принадлежит ей, а я уже продумал детали.
— Ох, уж эти мне заговорщики!
— Она замечательная девочка. Вы можете ею гордиться.
Мэдж ощетинилась.
— Я горжусь. Но есть определенные границы ответственности, например, кому разрешается приглашать мужчин в дом на неделю-другую.
— Но это не совсем…
— Мне не нужно, чтобы кто-то держал меня за руку. Я не желаю, чтобы кто-то наблюдал за мной, как стервятник, готовый обглодать мои психологические кости.