От Тарутино до Малоярославца
Шрифт:
Сложившаяся с августа 1812 г. система принятия военнопленных выглядела следующим образом. Поступающие с кордонов от их начальников или от Земских судов и из Главной квартиры от ее коменданта пленные, присылались на имя калужского гражданского губернатора. Губернатор или исполняющий его должность вице-губернатор обращались к начальствующему над войсками в Калуге лицу с просьбой принять пленных. Последний, в свою очередь, приказывал Ордонанс-гаузу (военной комендатуре) разместить их и назначить караул.
Отправление пленных происходило подобным путем. Губернатор относился к начальнику войск, который приказывал Ордонанс-гаузу отправить находившихся в Калуге пленных в указанное место. Ордонанс-гауз отряжал для сопровождения конвой и рапортовал губернатору о готовности партии к отправке, «покорнейше
Существовавший порядок временно был изменен в 20-х числах сентября 1812 г., когда по предложению начальника войск Калужской губернии В. Ф. Шепелева губернатор начал самостоятельно давать Ордонанс-гаузу распоряжения, как о приеме, так и об отправлении пленных из Калуги [316] . Таким образом, с конца сентября система «губернатор — Шепелев — Ордонанс-гауз» трансформировалась в «губернатор — Ордонанс-гауз». Хотя за Шепелевым, вероятно, сохранились функции приема пленных, поступавших с кордонов. Об этом свидетельствует отношение губернатора к Лихвинскому уездному предводителю дворянства от 23 сентября, в котором указывается: всех пленных, бродяг, подозрительных людей и являющихся рядовых российской службы отсылать к Шепелеву [317] . Упрощение системы принятия и отправления пленных произошло в наиболее опасный для Калуги и губернии период. Существовавший ранее порядок был восстановлен к концу октября 1812 г.
315
О деятельности Ордонанс-гауза подробнее см.: Бессонов В. А. Калужский военный Ордонанс-гауз // М. И. Кутузов и русская армия на II этапе Отечественной войны 1812 г.: Материалы научной конференции. Малоярославец, 1995. С. 88–100.
316
ГАКО. Ф. 32, Оп. 19, Д. 511, Л. 83.
317
Булычов Н. И. Указ. соч. С. 35.
Особенность первого этапа Отечественной войны заключалась в том, что военнопленные считали себя тогда больше победителями, чем побежденными. Они вели себя дерзко и заносчиво: сопротивлялись конвою, грабили жителей, нападали на партионных офицеров и т. д. Существование подобных фактов подтверждал в циркулярном предписании от 5 сентября главнокомандующий в Санкт-Петербурге, который требовал от губернаторов обеспечить порядок среди пленных, следовавших к местам своего назначения [318] . Поэтому в Калуге, для уменьшения угрозы со стороны военнопленных, было решено отправлять их в дальние губернии в деревянных колодках, которые специально для этой цели были изготовлены на деньги Городской думы. Необходимость этой меры Ордонанс-гауз объяснял следующим образом: «…дабы в отправке их (пленных. — В. Б.) не было остановки и через коварство не последовало какого-либо между оными злоупотребления, как уже и случилось 24 числа с отправленным партионным господином офицером, ибо мщенье сих злодеев столь велико, что на поле сражения объявя о себе словом с общей стороны военного положения — слово пардон, пренебрегая, умерщвляют невинность» [319] .
318
ГАКО. Ф. 32, Оп. 20, Д. 22, Л. 561.
319
Там же. Ф. 49, Оп. 1, Д. 35, Л. 27.
Следует заметить, что в отдельных случаях и крестьяне проявляли нетерпимость и жестокость к проходившим через селения военнопленным. В воспоминаниях француза де Серанга описывается случай, рассказанный ему доверенным человеком. Последний сообщил, что в одной из деревень Калужской губернии крестьяне при прохождении партии пленных выкупили у конвоя несколько десятков человек, которых тут же живьем закопали в землю. Вероятно, в этом рассказе есть некоторое преувеличение, но подобное происшествие вполне могло иметь место, если принять во внимание случаи убийства калужскими крестьянами не только представителей неприятельской армии, но и своих, подозреваемых в мародерстве, солдат и офицеров [320] .
320
Извеков И. Ф. Предание о 1812 г., существующее в Авчинской волости Малоярославецкого уезда Калужской губернии // Памятная книжка и адрес-календарь Калужской губернии на 1910 г. Калуга, 1910. С. 20–27.
С октября 1812 г. поведение пленных изменилось. 14 октября от Малоярославца Великая армия Наполеона начала свое отступление к Смоленску, и с этого времени французские пленные начали постепенно терять заносчивость и дерзость, являясь все больше в образе больных, голодных, исстрадавшихся людей. Во второй период войны военнопленные представляли собой в Калуге жалкое, достойное сострадания зрелище. Современник тех событий Г. К. Зельницкий писал: «Сии сподвижники Наполеонова честолюбия все без изъятия были полунагие, иссохшие от голода и болезней, и представляли собою страшную картину бедствия человеческого. Они походили на огромную толпу нищих. Многие из них, будучи в крови и ранах, прикрывали грудь свою соломою или рогожами от холода и крайностей» [321] .
321
Зельницкий Г. Указ. соч. С. 77.
В конце августа первой половине октября 1812 г. военнопленные в Калуге получали порционные деньги от Городской думы.
322
О содержании пленных в Калуге подробнее см.: Бессонов В. А. Военнопленные 1812 г. в городе Калуге // Калужская губерния в Отечественной войне 1812 г.: Материалы научной конференции. Малоярославец, 1994. С. 97–112.
29 сентября в Калугу поступило циркулярное предписание главнокомандующего в Санкт-Петербурге С. К. Вязмитинова от 29 августа, в котором определялся порядок препровождения и содержания военнопленных, а также вводилась новая система выплат порционных денег (унтер-офицерам, рядовым и нестроевым назначался солдатский провиант и 5 коп. в день, обер-офицерам — 50 коп., майорам — 1 руб., полковникам и подполковникам — 1 руб. 50 коп., генералам — 3 руб.) [323] . До получения предписания из Санкт-Петербурга пленные продовольствовались по расценкам, существовавшим в действующей армии. Генералы получали в сутки 3 руб., штаб-офицеры — 2 руб., обер-офицеры — 1 руб., а нижние чины — 10 коп. Особыми льготами пользовались испанцы и дезертиры, которым выделялось по 15 коп. С появлением в Калуге циркулярного предписания от 29 августа система продовольствования пленных не изменилась. По старым расценкам Дума продолжала платить до 19 октября, о чем свидетельствуют требования Ордонанс-гауза и отчетные регистры Думы [324] .
323
ГАКО. Ф. 32, Оп. 20, Д. 22, Л. 542.
324
Там же. Оп. 19, Д. 656, Л. 48, 68.
14 октября Кутузов направил калужскому губернатору предписание. В нем, на основании рапорта главнокомандующему от находившегося в Калуге с инспекторскими целями генерал-майора М. И. Левицкого, указывалось, что в городе отпускается в сутки кормовых: штаб-офицерам по 1 руб., обер-офицерам по 50 коп. и нижним чинам по 10 коп., а «…положенный же сим последним сверх 10 коп. провиант вовсе не отпускается, отчего, как доносит г. Левицкий, пленные претерпевают крайнюю нужду и чрез то между ними происходит сильный ропот» [325] . Далее Кутузов уведомлял, что по сделанному положению штаб-офицеры должны получать 2 руб., обер-офицеры — 1 руб., а нижние чины 10 коп. и провиант по солдатской норме, и просил впредь это положение выполнять. Замечание Кутузова было обоснованно, так как в Калуге, действительно, провиант пленным не выдавался. Вместе с тем, сохранившиеся в Государственном архиве Калужской области по этому вопросу требования Ордонанс-гауза к Думе показывают, что деньги на продовольствование пленных испрашивались в полном объеме. То есть, штаб-офицеры получали в сутки 2 руб., а обер-офицеры по 1 руб. Такое противоречие можно объяснить либо неосведомленностью Левицкого, либо тем, что назначенные от Думы представители выдавали на руки пленным не всю сумму, а лишь ее часть, присваивая остаток денег себе.
325
М. И. Кутузов: Сборник документов. М., 1955. T. 4. Ч. 2. С. 10.
В своем предписании Кутузов предлагал производить продовольствование по расценкам, не соответствующим циркулярному предписанию Вязмитинова от 29 августа. Но учитывая то, что Калужская губерния с 28 августа была на военном положении и приказы Кутузова приравнивались к высочайшему повелению, военнопленные в Калуге до появления циркулярного предписания от 29 октября 1812 г. (о неукоснительном соблюдении предписания от 29 августа и выплате нижним чинам испанской нации по 15 коп. в сутки) получали порционные деньги, установленные главнокомандующим армиями.
После оставления французами Калужской губернии гражданский губернатор, во исполнение предписания Кутузова от 14 октября и с целью упорядочить снабжение и содержание находившихся в городе военнопленных, выделил специального чиновника в лице заседателя Палаты гражданского суда Н. Н. Михайлова. С этого времени начался новый этап существования пленных в Калуге.
Ордером от 18 октября 1812 г. губернатор довел до сведения Михайлова его обязанности по военнопленной части. По вновь установленной в городе системе содержания военнопленных Дума должна была заботиться о ежедневной выдаче нижним чинам продовольствия (по 3 фунта хлеба на человека), а Михайлову предписывалось снабжать пленных кормовыми деньгами, наблюдать за теплом в отведенных военнопленным квартирах и докладывать о лицах, нуждающихся в одежде и обуви. Каверин также предлагал Михайлову следить за тем, «…чтобы ежедневно пленные все им назначенное получали без недостатка» [326] . 19 октября губернатор новым ордером расширил функции чиновника по военнопленной части, предписав ему самостоятельно заниматься обмундированием пленных. Для этого Михайлов должен был требовать от Думы необходимое количество вещей и давать ей расписки в получении одежды и обуви для последующей оплаты [327] .
326
ГАКО. Ф. 32, Оп. 19, Д. 626, Л. 1.
327
Там же. Л.3.