От января до марта один шаг
Шрифт:
– Ну тогда и ты меня прости, - усмехнулся граф.
– Но я не собираюсь сидеть в каменных стенах, когда в мире идет война. Пусть тактикой и медициной, но я помогу.
– Твое дело, - поморщился Карл, открывая дверь кареты.
– Кстати, ваш пес бежит за каретой?
– Да, наш, - ответила за графа Леда.
– Вы уж не обижайте его, пожалуйста.
– Ладно, раз леди просит, обойдемся без шашлыка, - нехотя и на полном серьезе сказал Карл.
– Ну, бывайте.
Он коротко свистнул и ему подогнали лошадь. На полном скаку он запрыгнул на нее прямо из кареты и ногой закрыл дверь. Стоило ему уйти, как
– До чего же противный тип, - сказал Аластр.
– Хотя с другой стороны с ним мы под защитой...
Двеца вдруг снова открылась, внутрь кареты полетели хлопья снега. Показушно наклонившись с ровно идущей лошади, словно цирковой актер, Карл просунул в проем голову и, улыбаясь, добавил:
– Через час-два будем у барона Гедла. Вы уж приготовьтесь там как-то.
Часть 4. Ворон, пес и кот. Глава 2
Барон Гедл оказался худым, длиннолицым мужчиной. На вид ему было за сорок, однако он уже полностью поседел. Встретил он гостей не на пороге, а в просторной прихожей своего поместья - скромного, но гораздо более нового, чем дом барона Александра.
– Господа, рад видеть вас всех здесь, - расшаркивался он, боязливо улыбаясь.
– Проходите. Вы наверняка все озябли. Я велю моим людям проводить ваших вояк в казармы. Там тепло и им нальют вина. Разумеется за счет короны.
Он еле-еле сохранял лицо, пытаясь игнорировать потрепанную одежду своих гостей и их чумазый вид. Леде было откровенно стыдно за то, как она выглядит - чтобы не щеголять в одних панталонах ей дали теплый плащ, в который она и закуталась. Кринолин оказался похоронен под завалом. У графа зияла в одежде пара дыр.
– О деньгах не переживайте, - отмахнулся Карл.
– Лучше покажите, где нам лечь. Мы гнали всю ночь и страшно хотим спать.
– Вам, уважаемый Карл, лучше лечь со своими парнями, - хмуро сказал ему барон Гедл, а потом повернулся к графу.
– Аластр, давно не видел вас. Ходил слух, что вы больны и потому не появляетесь на людях.
– Я бы не верил слухам, - сказал ему граф.
– Они очень часто лгут. Я вот тоже слышал про вас много всего, да только язык держу за зубами. Впрочем, барон, у нас есть еще одна меленькая проблема. С нами сильно простуженный и спящий беспробудным сном посол с юга. Он, видите ли, нахлебался холодного эля...
– Понимаю, - нервно перебил Аластра барон.
– Что ж, я попрошу прислать вам еще один комплект белья в спальню. Поднимите только его своими силами в комнату. Мне, право, неловко... но я боюсь, что от него заразятся мои люди, а за ними и я. Надеюсь, вы примете помощь врача?
– Нет, - отрезал Аластр.
– Вы ведь знаете, медикам я не доверяю. Я займусь им сам. Дайте только лекарства. И еще, нам нужны будут бинты и свежая одежда... неудобно говорить об этом, но по пути нас поймали бандиты...
Пока они договаривались, и Аластр виртуозно врал, Леда осматривала небольшое помещение. Здесь было темно, горело очень мало свечей. Обстановка казалась девушке какой-то вовсе не баронской, бедной. Никаких гобеленов - лишь ровно оштукатуренные стены, никаких ковров - лишь простой деревянный пол. Никаких ваз с цветами, мечей на стенах, рыцарских доспехов или фигурных люстр. Ничего. Казалось, поместье только-только
– А я думал, что он только по слухам скряга, - пробормотал Аластр.
– Нет, что ты, - хмыкнул Карл.
– Скупость Гедла давно стала излюбленной темой для анекдотов.
– У него что же, денег не хватает?
– спросила осторожно Леда, позади которой двое парней охотника на разбойников тащили за руки за ноги все еще спящего Марта.
– Почему же, хватает, - хмыкнул Аластр.
– Но по слухам он держит их в подвале. Каждую лишнюю копейку туда складывает.
– Я слышал, что он мечтает выплавить золотую статую в рост, - тихо сказал Карл.
– Статую богини Июнь. И построить ей храм. Не зря же на его гербе прекрасная златогривая львица.
– Люди порой от религии теряют всякий рассудок, - фыркнул граф.
– И все, почему-то, поклоняются именно богиням.
– Если ты обо мне, то мне ничуть не стыдно от того, что я поклоняюсь Апрель, - парировал Карл.
– Как по мне в преклонении перед богами-мужчинами есть что-то ненормальное, неестественное и жалкое. То ли дело богиня. Перед прекрасной женщиной никогда не стыдно и на колени упасть, особенно если у нее из под юбки выглядывают стройные лодыжки.
Граф поморщился, а Леда задумалась. Что-то в словах охотника на разбойников определенно было. Прикинув, она решила, что будь ее воля, то поклонялась бы покровителю знаний Ноябрю. Его всюду изображали как статного старца с посохом и книгой. Даже зверь, в которого он превращался - барсук - был девушке очень приятен.
Думая так, она оглянулась на Марта.
«Вот бы кому я точно не смогла теперь поклоняться, - подумалось ей.
– Когда понимаешь, что божество выглядит как обычный человек, даже пускай и красивый, как-то перестаешь верить в его власть над миром и твоей судьбой».
Выделенная комната Леде чем-то напомнила больничную палату. В больнице, правда, девушка никогда не лежала, и о палатах представление имела очень отдаленное, но представляла их себе именно так. Белые стены, дощатый пол, никаких ковров и украшений. Единственное, что чуть оживляло обстановку - горящий камин со сложенной справа от него поленницей. Кровати здесь было две - одна уже застеленная, над другой корпела худая, с ввалившимися щеками служанка. Трясущимися руками она аккуратно заправляла одеяла в белый, застиранный пододеяльник. Ткань была такой старой, что кое-где отчаянно просвечивала, обещая в скором времени порваться. Но, что было самым неприятным для Леды, так это то, что обе постели были узкими.
Девушка озадаченно глянула на Аластра и увидела, что тот хмурый как туча. Парни Карла положили Марта на уже застеленную постель и удалились. Сам охотник на разбойников улыбнулся и, прислонившись к дверному косяку, сказал, скабрезно улыбаясь:
– Ну что ж, голубки, хорошо вам провести ночь. Только не занимайтесь здесь ничем непристойным. Эти кровати явно сделаны для умирающих, а не для активно размножающихся.
– Да пошел ты, - огрызнулся на него Аластр.
– Иди в свою казарму уже.