От знахаря до врача. История науки врачевания

Хаггард Говард

Еще одним средством такого же рода является печень в лечении пернициозной анемии. Эта болезнь, как и все другие виды анемий, проявляется уменьшением содержания в крови окрашенного в красный цвет вещества, но, в отличие от анемий другого происхождения, пернициозная анемия не поддается лечению железом. С течением времени у больных развиваются параличи, слабость, а затем наступает смерть. Только недавно было установлено, что употребление в пищу печени или экстрактов печени излечивает эту болезнь.

Использование материалов животного происхождения – щитовидных желез, поджелудочных желез и печени – в качестве лекарств, на первый взгляд напоминает приобретение храбрости после употребления в пищу сердца льва. Но эта древняя вера поддерживалась всего лишь суеверием; первобытные люди не ставили контролируемых экспериментов. Научные методы и контролируемые испытания должны

были показать ложность тех суеверий и подтвердить необходимость и обоснованность лечения инсулином, экстрактом щитовидной железы и печенью. Но даже сегодня простонародное, а подчас и врачебное воображение бывает захвачено и увлечено употреблением в пищу животных экстрактов. Суеверия возрождаются в форме идей об омолаживании стариков введением экстрактов мужских половых желез. Суеверия изживаются с большим трудом, особенно если они подогреваются вполне естественными желаниями. Древние евреи укладывали своих одряхлевших патриархов в постель с юными девами, излучавшими якобы жизненную энергию. У Мохаммеда было две жены – семи и девяти лет от роду – ради укрепления ослабевшей мужской силы. Понсе де Леон искал источник юности. Некоторые врачи XVII века пытались омолаживать пациентов переливаниями крови, а один алхимик эпохи Возрождения состарился в поисках эликсира жизни.

Глава 16

На пути к высокой цивилизации

Иногда великие открытия просто носятся в воздухе, и многие предчувствуют созревание их благотворных плодов. Так, еще до того, как Луи Пастер продемонстрировал принципы бактериальной инфекции, Земмельвейс разработал способы профилактики родильной горячки, а Листер ввел в хирургию принцип антисептики. Оба этих новшества принесли неоценимую пользу в тех областях, в которых они были использованы. Земмельвейс не понял, что его метод предупреждения родильной горячки может быть и средством профилактики хирургической инфекции. Когда этот факт был открыт Листером, автор не понял, что его идею о находящейся в воздухе заразе можно перенести на распространение инфекционных заболеваний. Ни один из этих новаторов не осознал значимость разработки понятий об общих принципах бактериальной инфекции. Эту миссию они оставили Пастеру. Он открыл основополагающий принцип и показал, что его можно приложить ко всем инфекциям и ко всем заразным болезням. Если Листер произвел революцию только в хирургии, то Пастер произвел революцию в медицине.

Бактериальной инфекции мы уже касались в предыдущих главах, но открытие принципов инфицирования будет здесь изложено более подробно, так как это выдающийся пример использования научного метода в медицине. Труды Пастера стали плодом длительного и трудоемкого приложения научного метода, что было тогда большой редкостью в сфере медицины. Сила, которой обладает научный метод во внедрении прогресса в медицину, никогда не была продемонстрирована с большей ясностью, нежели теми изменениями, которые произошли в медицине после открытий Пастера.

Умер он в 1895 году.

В результате работ Пастера люди, впервые в истории, смогли осознанно бороться с заразными инфекционными болезнями. Как следствие этих трудов, появилась медицинская наука совершенно нового типа. На первый план вышла профилактическая медицина. Профилактика, призванная предупредить болезни, потеснила лечение. Лечение стало попыткой преодолеть то, с чем не успели справиться методами профилактики. Меры предупреждения инфекционных болезней стали сильнейшим оружием в руках современной цивилизации в битве за улучшение жизни человечества. Если цивилизация даст себе труд использовать это оружие в полной мере, то лечение инфекционных болезней исчезнет, ибо сами болезни просто перестанут существовать.

Пастер был французским химиком, а не врачом. Первые его работы были посвящены изучению кристаллов двух форм виннокаменной кислоты, содержащейся в вине. Потом Пастер заинтересовался болезнями вина, а затем, шаг за шагом, болезнями насекомых, домашних животных и, наконец, человека. На каждой из этих стадий он делал замечательные открытия, и любой его вклад в науку мог бы принести ему неувядаемую всемирную славу. Болезнь вина, привлекшая внимание Пастера, была для Франции серьезной экономической проблемой. В здоровом вине виноградный сок сбраживается в алкоголь, а больное вино загнивает и становится горьким и клейким. Для начала Пастер изучил процесс брожения и нашел, что оно вызывается дрожжами, которые, как говорил Пастер, являются «такими же живыми существами, как вы. Дрожжи едят сахар, как вы едите пищу, а затем выделяют в отходы алкоголь и угольную кислоту, как вы в процессе

пищеварения избавляетесь от ненужных веществ, использовать которые организм не может».

Изучение ферментации (брожения) вина привело Пастера к идее о невозможности спонтанного самозарождения. Это была излюбленная тема тогдашних философов и метафизиков. Вопрос, коротко говоря, заключался в следующем: все ли живые существа возникают из семян и яиц, в которых жизнь уже существует, или жизнь может возникать в косной материи, то есть спонтанно зарождаться? Преобладало мнение о том, что спонтанное зарождение возможно и что блохи, вши, мухи и черви самостоятельно зарождаются из неживой материи гниющих органических веществ. Изобретение микроскопа позволило увидеть бактерии, и многие философы и метафизики стали считать, что и эти микроорганизмы способны к самозарождению из неживой материи. Пастер решил проблему самозарождения, поставив контролируемый эксперимент. Он наполнил две емкости способным к ферментации раствором. Содержимое одной емкости он вскипятил, убив тем самым там все живое, и запечатал емкость так, чтобы в нее не попадала пыль. Жидкость в контрольной емкости он тоже вскипятил, но после кипячения не стал запечатывать, то есть пыль могла свободно попадать во вторую емкость. Жидкость могла свободно бродить под воздействием дрожжей и бактерий, которые проникали в вино вместе с пылью и начинали размножаться в благоприятных условиях. Жидкость в первой емкости осталась стерильной. Жизнь в ней не возникла. Таким образом, Пастер установил, что живые организмы не возникают спонтанно из неживой материи. Он также показал, что организмы, вызывающие брожение или гниение, должны быть занесены в раствор из наружных, внешних, источников. Иными словами, непременным условием начала брожения или гниения является предварительное присутствие в растворе инфицирующих микроорганизмов.

Вооружившись этими идеями, Пастер вернулся к изучению испорченного вина. Исследовав вино, он обнаружил в нем бактерии. Теперь он мог сказать производителям вина: «Эти крошечные, похожие на палочки тельца (бактерии) являются причиной болезни ваших вин. Они попадают в вино из воздуха, и если условия в вине оказываются для них благоприятными, то они начинают размножаться и расти, то есть вызывать нездоровую ферментацию так же, как дрожжи вызывают здоровое брожение». Далее Пастер показал, что микроорганизмы, вызывающие болезнь вина, можно убить нагреванием. Процесс нагревания до температуры, достаточной для того, чтобы убить бактерии, но недостаточной для того, чтобы испортить напиток, называют теперь пастеризацией. В наши дни пастеризации по большей части подвергают молоко. После того как было установлено, что инфекционные болезни человека, по сути, ничем не отличаются от «нездоровой ферментации» вина, было также обнаружено, что молоко часто бывает источником заражения туберкулезом, брюшным тифом, септической ангиной и другими болезнями.

Следующим объектом внимания Пастера стала болезнь шелковичных червей. Так же как в случае болезни вина, болезнь шелковичных червей была для Франции серьезной экономической проблемой, так как производство шелка было одной из главных отраслей промышленности Франции начиная с эпохи Генриха IV. В 1849 году среди шелковичных червей разразилась настоящая эпидемия, вследствие которой ежегодные доходы от продажи шелка уменьшились с пяти миллионов долларов до трети миллиона. Шелкоткацкая промышленность всего мира оказалась под угрозой уничтожения, ибо из Франции болезнь распространилась на Испанию, а оттуда перекинулась на Турцию, Сирию и Китай. По просьбе правительства Франции Пастер занялся изучением причины болезни. В течение пяти лет Пастер работал над этой проблемой, применяя трудоемкие и кропотливые научные методы. В конце концов он открыл, что шелковичные черви страдали двумя инфекционными болезнями; в обоих случаях были предложены профилактические меры – и отрасль была спасена.

В течение всех пяти лет Пастера нещадно критиковали за медлительность; но, несмотря на критику и тяжелую болезнь, он продолжал упорно работать. За то время умерли две дочери Пастера, а сам он был частично парализован. Французское правительство обеспечило его первоклассной лабораторией и положило жалованье в пятьсот долларов в год. Эта забота помогла ему выдержать превратности судьбы, но наибольшее удовлетворение принесло ему полученное в то время письмо Листера. Листер ввел в хирургическую практику антисептику и тем самым произвел в хирургии революцию. Листер писал Пастеру, что антисептика стала приложением открытых им причин брожения и порчи вина. Листер считал, что раневая инфекция возникает по той же причине, что и болезнь вина.